– Паладины Чистоты? – с издёвкой уточнил Фалайз. – Такие все в белом, в колпаках? С крестами?
Лексенд улыбнулся, но скорее из вежливости, как человек, которому в последнее время приходилось слышать это слишком часто, и посоветовал:
– Ты главное эту шутку им самим не повторяй – не оценят.
Лес тем временем всё не кончался и не кончался. Ни единого просвета, поляны или признаков близости живых людей. Только деревья, кусты, редкие овраги и ещё больше деревьев. И всё это без следов присутствия живых существ.
– Что-то здесь настолько запугало животных, что они прячутся, только услышав шум, – сообщила Калита, которой тоже происходящее начало казаться странным.
Однако вот об этом Лексенд понятия как раз не имел. Его вообще предельно мало заботило состояние окружающего леса.
– Та шестилапая тварь и запугала, – предположил он как нечто само собой разумеющееся, пожимая плечами.
– Так а почему этот Нокс и Каменец закрыты-то? – вернула разговор в прежнее русло Фиона. – Это какая-то политика?
– Из-за паладинов и закрыты! – закивал ремесленник с неодобрением неясной направленности. – Там какая история: расшевелились, словно их укусило что-то, монстры. Озерной федерации плевать. Далеко и не того уровня эта страна, чтобы воевать всерьёз. Хотя это формально её земля. Кто-то подсуетился, уж не знаю, кому в голову пришло. Мера совсем крайняя. Короче, вроде как этих паладинов Чистоты сюда пригласили. Показали, как пройти через горы, где есть подходящее место для базы – Дракенгард, и тому подобное прочее.
– А паладины взяли и вот так пришли по приглашению? – удивился Фалайз.
Калита кивком поддержала это сомнение. Она как никто другой знала, насколько редко в этой игре встречался альтруизм, особенно в подобных масштабах. «Хроники раздора» с первых часов игры принуждали игрока действовать сообща с другими персонажами. Обратной стороной этого являлось то, что, погрузившись в этот мир повсеместных контрактов, сделок, поручений, когда почти каждое твоё действие юридически оформлялось, игроки напрочь забывали про самостоятельность. Чаще всего она вообще оказывалась наказуема.
– А чёрт их знает. Может, по приглашению, из светлых побуждений, может, из своих интересов.
– Может, всё вместе, – подсказала Фиона.
– Ага, – согласился Лексенд. – Но игроки там матёрые – с монстрятиной они воюют, считай, как Старый мир рухнул.
«Крушение Старого мира» являлось неким подобием эвента, хотя непосредственно разработчики игры были к нему фактически непричастны. Максимум, в чём состояло их влияние на происходящее, – в том, что они ничего не сделали, чтобы предотвратить близящуюся катастрофу. Спровоцировали её сами игроки: они настолько деятельно и бурно ломали хрупкую «экосистему» релизных «Хроник», что даже не заметили, к чему это ведёт.
«Хроники раздора» не терпели пустоты – она неизбежно заполнялась агрессивными монстрами. С ними боролись, вернее должны были бороться, сокращая поголовье и уничтожая логова, либо неигровые персонажи, либо игроки. Однако довольно быстро выяснилось, что наибольшее количество ценностей – артефактов, снаряжения, денег и иного имущества – в игре принадлежит совсем не всякой нежити, демонам или оркам. Можно было, конечно, зачищать пещеру за пещерой, нору за норой, получая вознаграждение у деревенского старосты, но гораздо проще и главное быстрее – это убить старосту и забрать всё сразу, благо, все боты без исключения были смертны.
Причём неигровых персонажей в те времена было значительно больше. У них имелись свои государства, армии, гильдии. Воевали с ними игроки обстоятельно и со всем возможным погружением в процесс геноцида.