«Мертвецкая» символика в моде и меблировке принадлежит к самым недавним завоеваниям культа смерти. Увлечение «трупным шиком» началось только в прошлом десятилетии. Можно даже точно назвать год рождения «черепной моды» – 2003. Александр Маккуин предложил дизайн галстука с изображением черепов, а художник Дэмьен Хёрст прославился тем, что разукрасил череп бриллиантами283. То, что поначалу было не более чем эпатажным художественным экспериментом, стало популярнейшим трендом современной глобальной моды – коммерциализация смерти ориентирована на многомиллионный рынок. Лишь немногие фирмы модной одежды и модные журналы сумели полностью проигнорировать символику смерти. Осенью 2014 года даже в музее Метрополитен открылась выставка траурных одеяний.

Распространенность темы смерти в современной моде вызывает тревогу у некоторых критиков. В 2008 году специальный выпуск журнала Mortality был посвящен феномену увлеченности этой темой. С чем же связан сногсшибательный успех «мертвецких» трендов в современной моде? Наиболее распространенное объяснение – психоаналитическое. Как помнят читатели, Джеффри Горер в работе «Порнография смерти» утверждал, что современная культура достигла уровня, когда два наиболее мощных культурных табу – изображения смерти и секса – могут быть нарушены почти безо всяких последствий. Следуя этой логике, получается, что современная мода пренебрегает обоими табу, производя подмену: вместо секса – смерть. В нашем обществе, «перенасыщенном сексом, смерть трансформировалась в „новый секс“ <…> и теперь вуайеристское внимание публики обращено на трупы и их имитацию», считает Фолтин284.

Однако самые свежие веяния моды не до конца поддаются такой интепретации. Это не «секс как смерть» и не «смерть как секс» и даже не их взаимосвязь. Массовое распространение образов смерти с косой и скелетов – вот глобальный тренд в нынешней моде. Смерть с косой – это наиболее зловещее воплощение смерти, лишенное всяких эротических намеков. Этот образ не связан с философским понятием «помни о смерти» или же анархическими изображениями черепа со скрещенными костями; отсутствует здесь и некрофильский подтекст («прекрасный труп»). Символика смерти, заполонившая нашу повседневность, указывает на беспрецедентное стремление видеть повсюду образы гибели людей.

Краткий исторический обзор позволит выяснить, являлись ли когда-либо в западной цивилизации изображения насильственной смерти развлечением, полностью лишенным всякого религиозного, поучительного и философского значения, модным товаром повседневного спроса. Для этого мы сопоставим те наиболее драматичные периоды истории Запада, для которых был характерен уровень смертности, несопоставимый с нашим временем. Для этого мы обратимся к исследованиям, в которых рассматриваются репрезентации смерти в период разгула эпидемий чумы, во время Гражданской войны в Америке и революции в России, а также остановимся на изображениях смерти в нацистской и советской идеологии. Каков же был масштаб коммерциализации насильственной смерти в те суровые времена?