Не могу не подметить: отчество Петра Мстиславца известно и упоминается во многих документах, а вот отчество Ивана Фёдорова не упоминается нигде. Что означает только одно – первый был пан (или Мастер), а второй – холоп (или подмастерье); в традициях того времени царь Иван называл Мастера Петром Тимофеевичем, но никак не Петрунькой, а вот второго кликал исключительно Ивашкой.

Соответственно, «литовский» пан не мог быть нашими лейб-историками, а тем паче попами, записан в первопечатники Руси под первым номером! Биографией и предпочтениями, «понимаш», не вышел. Ну, а то, что Иван Фёдоров выдал на гора по сути католическую Библию-вульгату, из тысячи копий которой большинство осело в ВКЛ, и практически ни один экземпляр не попал даже в Кремль (при инвентаризации имущества патриарха Никона в его личной библиотеке не оказалось ни одной Острожской Библии!), – это уже «мелочи».

Есть и ещё «мелочи», принятые во внимание при назначении Фёдорова на должность «первопечатника».

Во-первых, получение визы «Утверждаю» на исторической нескпадушке об «Апостоле» как якобы первой печатной книги на Руси издания 1564 года[8] было связано с генетическим противлением Кремля и РПЦ «всякой и разной дерьмократии», веющей как с севера (из Новгорода), как из ВКЛ, а потом и из Жечи Посполитой.

Стоит вспомнить, что жители столицы ВКЛ города Вильна (теперь – Вильнюс) уже давно, ещё с 1387 года ввели Магдебургское право[9], благодаря которому создали ремесленные союзы, ввели городское самоуправление и, по сути, отложились из-под опеки кого-либо, в том числе и польского короля. К веку XVI-му Западная Европа испытывала взрыв деловой активности с лавинообразным развитием издательского бизнеса[10]. Чему отчаянно сопротивлялось русское монашество восточного княжества, чьи доходы существенно зависели от переписывания вагонов всякой церковной бредомути.

Однако время заката их прибыльного бизнеса пришло, и так как никто из монахов не хотел признавать первенство западных супостатов в издательском деле, то подыскали политкорректную фигуру своего «Кулибина», хоть сами же и пожгли его типографию при Иване IV, вынудив и Петра Тимофеевича, и Ивана и ещё с десяток немецких, новгородских и польских печатников спешно бежать из столицы.

Во-вторых, и – это уже разговор о первенстве Запада в деле издания первой печатной книги на Руси. Ещё 1491 г. немецкий студент Рудольф Борсдорф изготовил по заказу краковского печатника Швайпольта Филя русский шрифт; в том же году вышли первые печатные книги на русском языке – «Осмогласник» (пособие по церковному пению) и «Часослов» (тексты неизменяемых молитвословий ежедневных церковных служб). Они распространялись как в Великом княжестве Литовском, так и в Великом княжестве Московском. За 73 года до появления Ивана Фёдорова в Москве, т. е. за 30 лет до его рождения.

Но разве мог Кремль признать отцами русского книгопечатания немца и еврея?

Ничего не изменилось со временем: да, герои войны Егоров и Кантария действительно установили Знамя Победы на крыше Рейхстага. Но не они были первыми, что сами и признали в 1975 году: они вообще не находились в первых рядах штурмующих Рейхстаг, а в здание вошли только после его захвата, когда над гитлеровской цитаделью уже развевалось знамя. Но достойный грузин в паре с русским должны были быть обязательно в связке и первыми, даже если бы их и не существовало вовсе. – Иначе Отец народов огорчился бы. С непредсказуемыми последствиями для окружающих.

Ничего не меняется в механизмах создания властью мифов для Instrumentum vocale.