На мой взгляд, можно достаточно просто вычислить дедвейт речного флота Древней Руси: хотя бы через оборот рыбы и других доставляемых с юга в места северные продуктов, в частности доставляемых с низовьев реки Ра в натуральных (весовых и объёмных) показателях.

Даже трудно представить, сколько фантазий спецов «вакуумной акустики» канет в пыль после проведения вполне вменяемых и понятных даже школьнику экономикоинженерных расчётов.

Кто за них возьмётся?

>Акты юридические, или Собрание Форм старинного делопроизводства. 1530

Августа 7. Правая грамота Николаевскому Корельскому монастырю, на морскую тоню (место вылова рыбы. – А.Г.), в устье реки Малокурьи.

Си суд судил Двинского наместника Ивана Андреевича Чеботова тиун Григорей Белтеев, Лета 7038 Августа в 7 день, став перед судьями, посторопь Мрии речки, на морской тони, тягался Николской игумен Изосима, во всего монастыря место Николы Чюдотворца Корелского, с Останкою с Мелентиевым сыном с Мощалкою, да с Ефимком с Даниловым сыном, да с Марком с Савиным сыном…

Кроме рыбного промысла попы типа игумена Изосимы монополизировали также борти (мёд) и ряд иных производств: например, производство зимней одежды – тех самых зипунов, в веке XX ставших армейскими полушубками.

А так как антимонопольной службы тогда не было, то у «индивидуальных предпринимателей» при отсутствии третьей «мохнатой руки» подняться с колен шансов не было, и занимались они до эпохи начала индустриализации страны исключительно мелким бизнесом. Экономика России веков уж давних существовала исключительно на 100 % благодаря малым и средним предприятиям, индивидуальным предпринимателям и самозанятым (как сейчас говорят) в условиях рыночной торговли. И ведь существовала для тех лет отнюдь не плохо! А в некоторые значительные промежутки времени при стабильных и низких ценах на товары, по сути, и при отсутствии инфляции.

Но что же случилось с рыночной экономикой России потом?

>Станислав Немоевский, 1606–1608

Роспись, што давати государева жалованья поденного корму литовским людем: Мартыну Стадницкому, да Станиславу Немоевскому, да Адаму Вольскому и их людем… Да в рыбные дни: Мартыну, да Станиславу, да Адаму на день миску икры, звено белужины, звено осетрины, миску свежей ухы (huhy) – т. е. свежей рыбы с кровью (? – А.Г.)…

Река [Шексна] богата рыбою – осетром, белугою (она наподобие нашей ряпухи, но много вкуснее) и жирною крупною стерлядью. Заповедна под страхом смертной казни: никому не вольно и рыбки в ней уловить, разве что на великого князя. На ней 30 больших ериков, в двух милях один от другого; но так как каждый год их сносит лёд, то с весны их снова ставят с большим трудом и шумом, пока рыба ещё не возвращается назад из Белого озера, куда она зашла при вскрытии реки.

>Рыбу достают таким образом:

На половине ерика оставляют свободное место, а в него ставят густую матню, сделанную из мочальной верёвки, потолще пальца. Над нею ставят клетушку на высоких сваях, где попеременно сидят крестьяне, держа верёвки от той матни на коленях. Как скоро тот почувствует, что осётр или какая другая крупная рыба толкает матню, он спускает с колен те верёвки, и матня закроется; несколько крестьян, спустившись на плот, который привязан над матней, должны тянуть матню, потому что те лыка – вещь тяжёлая.

По одной стороне на воде матню всегда загораживают, так что вода поднимается, когда рыба идёт вверх и когда возвращается назад; только когда она идёт против воды, то приделывают крылья, так что, попавши в ерике на крылья, опять попадает в матню. Сделаны и отдельно ворота, которыми проходят суда: на дне вбиты густо длинные шесты, чтобы не прошла рыба, а судно может их сгибать.