Речь идёт, понятно, об уважаемых и состоятельных людях.

Соответственно, еврейская диаспора Киева была не маленькой! И уж конечно евреи не могли не тешиться своими любимыми занятиями – активной торговлей и кредитованием властителей. Соответственно, абсолютно все киевские князья были давно знакомы и с традициями евреев, и с их религией! Соответственно, никакие иудеи к Владимиру приходить не могли, так как были у него всегда под боком.

Но вот самое интересное: сватать князя со своим Иеговой, Богом-Отцом в иудохристианстве, киевские евреи не могли по определению! Так как иудаизм – это самая закрытая религия в мире потому, что никакие иные народы Иегова для Себя лично не образовывал и, соответственно, не избирал: «Этот народ Я образовал для Себя; он будет возвещать славу Мою» [Ис 43:21]. Соответственно, иудеи просто не имеют права принимать в свою веру никого, кроме избранных Иеговой, т. е. евреев. Вы видели хоть одного не еврея в синагоге? Вот и я о том! Выходит, и этот акт в «пьесе» – подлог.

Интересная деталь. Видимо кто-то из администрации князя проставил на границе Руси, в нижней части Киевского письма, написанного на иврите, что-то похожее на сегодняшний штамп таможни. Эта «таможенная надпись» сделана рунами, предположительно (по версии Омельяна Прицака) со значением «Я прочёл (это)». Но в чём уверенности нет.

Попутно можно отметить, что в центральной части Восточной Европы в X в. были в ходу по крайней мере четыре языка с пятью алфавитами: иврит (язык ТаНаХа), арабский (язык Корана, молитвенный язык мусульман Булгарии), латынь (язык Библии католиков и делопроизводства на Западе), кириллица (которую видел монах Храбр на Руси задолго до Кирилла и Мефодия) и руница – древняя рабочая азбука славян в повседневности, с использованием букв которой и была, скорее всего, сделана помета на письме киевского еврея. Эту помету сегодня в состоянии прочесть, наверное, только проф. В.А. Чудинов. Но к нему американцы за помощью не обращались.

Вопрос. Всё это множество языков как именно умещалось на территории 200 на 500 метров, в укреплённой деревне, что носила название Киев?

В четвёртом акте этой пьесы, как рояль в кустах, весьма кстати оказался рядом с Владимиром некий философ из Греции, из страны, которая от времён Олега и Игоря платила Киеву дань, и в 979 году принесла её опять, хотя Святослав с Грецией вроде как подружился на век!

Вопрос предварительный: а почему грек оказался в очереди именно четвёртым и последним? Не потому ли, что это было продиктовано законами жанра, и всё предыдущее действо было предопределено сценаристом? Поменяйте местами акты пьесы! Запустите грека-философа первым! – И вас перед глазами окажется текст со всеми признаками речевого и умственного расстройства!

И – вот же ещё одно удивление! – представитель по крайней мере трижды ограбленной Киевом страны, прекрасно владея при этом русским, оказался внимательно выслушан в столице страны-поработителя. – Чудеса! Можно ли представить себе, чтобы поверженные католиками индейцы Южной Америки прислали своего философа в Рим, и тот был бы там выслушан, а по итогам его проповеди Папа Римский принял бы религию Монтесумы?

Как бы то ни было, но философ (Марк Македонянин?), что называется, отыграл унижение своей родины по полной программе, нагрузив мозги князя библейским дайджестом, который занял в копии Летописи от XIX в. аж десять страниц убористого типографского текста, представляя собой конспект событий из Саги распятой Совести от Адама до Книги Царств, а также коротенько историю Христа с соотношением дозировок информации из Ветхого и Нового Завета как 7:2 (соотношение объёмов этих разделов в Библии сейчас – примерно 10:2).