Первые впечатления об изгнании ужаснули их: гром, молния, сотрясение земли оказались еще не концом. Они-то считали, что нареченное Отцом исполнилось – смертию да умрете.

Но когда стихия успокоилась, они долго лежали, прижавшись друг к другу, чтобы согреться, бесчувственные слабые и уставшие. К своему удивлению, очнувшись после тяжелого сна, они обнаружили, что укрыты шкурами животных, но это не поразило их, они ничего не понимали. Пролежав несколько дней и осознав, что ничего не происходит и не меняется в худшую сторону – молнии не сверкают, земля не дрожит, деревья не падают, – они поднялись, сделали припоясание из древесных листьев, чтобы скрыть свою наготу, и пошли к тому месту, где прежде находился сад, надеясь найти там еду и обрести остатки блаженства и надежды. Ограда исчезла, но сад остался таким же, деревья стояли на своих местах. Но иные были вырваны с корнем, под ними образовались глубокие ямы, которые нужно было обходить. Были и сгоревшие деревья, они лежали черные, обугленные и страшные. Ничего подобного они раньше не видели и лишь ужасались. Там можно было напиться воды из озера и умыться, так как они были грязные, что они и сделали, с трудом отмывая грязь и пепел и испытывая жгучую боль от ран и ссадин. Они нарвали плодов и поели, утолив голод. На какой-то миг сквозь хмурые облака пробился легкий луч света. Они оживились: вот-вот выглянет солнце и согреет их. Но напрасно, солнце не выглянуло.

Они надеялись, что в саду обретут покой и в прохладе дня обратятся к Отцу с покаянием о помиловании. Они ослушались Отца и наказаны за это.

«К Тебе возведох очи мои, живущему на Небеси, – воззрев на небо, неуверенно выдохнул Адам и упал на колени, Ева тоже упала и зарыдала. Если бы она только знала, что их ждет, ни за что бы не подошла к древу и не послушалась змея. «На мне утвердися ярость Твоя, и вся волны Твоя навел еси на меня», – прошептал с горечью Адам, с верой, что Отец ответит. Помилования не последовало. Небо молчало.

Они набрали плодов и пошли к тому месту, где укрылись во время грозы. Заморосил дождь, и им следовало где-то спрятаться и согреться. Они укрылись шкурами и поблагодарили Отца за заботу о них, ведь они так мерзли и страдали и не знали, чего же им ждать еще более тяжкого. И все-таки надеясь на Него. «Иже низверженные исправляйя, сокрушенные исцеляй, обрати и меня к покаянию», – смиренно молвил Адам.

Дни шли один за другим, безмятежная жизнь кончилась, следовало самим заботиться о себе, искать еду, греться, обороняться от животных, которые тоже изменились, потому что люди их уже не кормили. Они не наедались и стали нападать друг на друга, чтобы насытиться, растительная пища их не удовлетворяла. Животные также испытали дикое чувство страха и стали бояться друг друга. Им пришлось тоже драться за свое существование. Людей они избегали, не подходили к ним, наблюдали за ними на расстоянии.

Они все реже и реже посещали сад, уже не было разницы между тем, что они находили в саду прежде для пропитания, и той растительностью и животным миром, среди которого они жили за оградой сада.

Отец навсегда лишил их блаженства, они сделались вечными изгнанниками.

Адам соорудил шалаш из ветвей и растений, застелил пол мхом, положил шкуры. Они обрадовались, что у них появилось жилище, где было тепло и можно было укрыться от непогоды. Адам возблагодарил Отца: «Прости, и не вмени, и сохрани душу нашу святу, и конец достоин человеколюбия Твоего, подаждь нам Твоего благоутробия велию милость. Пролию пред Ним моления мое, печаль мою пред Ним возвещу», – пел Адам кротко, а жена слушала, сложив на груди руки, и слезы лились из ее глаз.