- Я уже сказала, я не голодна.

Взгляд исподлобья. Суровый, мрачный. Леднёв стискивает зубы и на скулах проступают желваки. Он явно не привык, чтобы его не слушались даже в таких малейших вещах.

- Я сказал: бери вилку и ешь.

Я стискиваю лежащие на столе руки в кулаки, чтобы показать, что покоряться не собираюсь, и поджимаю губы. Сама не замечаю, как пульс подскакивает и я тяжело дышу, будто пробежала стометровку. Но нет, я всего лишь смотрю в глаза Зверя – ледяные, темные, как сама бездна.

- Я могу заставить, котеночек. Поверь мне, я имел дело и с более строптивыми людьми, чем ты. Более стойкими. Но даже они ломались. Так что давай лучше ты будешь хорошей девочкой, Ева, и поешь. Не хочу, чтобы ты падала в голодные обмороки.

- Поем только если отпустишь меня домой! – выпаливаю я.

Камиль лишь усмехается. Глупо, конечно, но попробовать стоило.

- Исключено. Кажется, это мы уже обговаривали.

- Не обговаривали! Ты вообще мне права выбора не дал! Ввалился ко мне домой, почти довел папу до приступа! У папы сердце!

- Твоего папу доведешь, конечно, - ухмыляется Леднёв, как ни в чем не бывало отправляя в рот наколотую на вилку помидорку черри.

Да он!!! Отца чуть удар не хватил, он там наверняка с ума сходит, пытаясь выгрести последние накопления и продать те крохи, что остались, чтобы меня домой вернуть. А этот твердолобый бессердечный кусок камня только насмехается! Высмеивает и его, и наши проблемы. И еще что-то там про то, что завоюет меня, пел! Это как? Он будет издеваться над самым дорогим для меня человеком, а я вдруг замуж за него захочу и детей рожать?!

Я вскакиваю из-за стола и резко отодвинутый стул опрокидывается с грохотом на пол. От бешенства сжимаю руки в кулаки снова – как же хочется ими надавать тумаков этому самодовольному грубияну! Зато Леднёв, сидящий напротив меня, само спокойствие и умиротворенность – смотрит, слегка вскинув брови, мол, чего ты снова раскапризничалась?

- Не смей говорить ничего плохого в сторону моего отца!

_____

Прода от 02.12

- Я пока еще ничего подобного и не сказал, - поводит плечом с улыбкой Камиль. – Хотя, знаешь, у меня, много, мно-ого всяких эпитетов по отношению к нему накопилось. Нелестных в основном. Перечислить?

- Не смей! Не такому, как ты, говорить всякие мерзости о папе!

- Не такому, как я? – вкрадчиво уточняет Леднёв, вдруг опасно сузив глаза.

Надо остановиться, не наговорить лишнего, но меня уже несет. Характер вспыльчивый, а уж рядом с таким человеком, как Камиль, я и вовсе готова взрываться каждую секунду. Мы как две пороховых бочки – одна только искра, и оба вспыхиваем. Не факт, что когда-нибудь этот пожар не станет фатальным.

- Ты думаешь, я не слышала, что о тебе говорят? Не знаю, какую репутацию ты имеешь?? – сложив руки на груди, усмехаюсь я, глядя на Леднёва так, будто насквозь его вижу. – Может для тебя я и маленькая наивная дурочка, но я прекрасно слышала, что говорят о тебе отец и его партнеры!

- И какую же репутацию я имею? Ну-ка, ну-ка, - отложив приборы, Камиль принимает глубокомысленный вид, причем такой насмешливый, будто уже знает, что услышит о себе.

Вот только я общими фразами не обойдусь! Я ведь слышала пару раз краем уха разговор отца со своими друзьями. Тогда они обсуждали вроде бы какие-то совместные дела. Я и не думала подслушивать, шла себе мимо отцовского кабинета, но тут слух зацепила фамилия Леднёва и фраза про то, что он «продал всех». Толком я тогда ничего не поняла, ведь была не в курсе дел, но слова запомнила почти дословно.

- Плохую, Камиль. Что ты продаешь всех, стоит только предложить цену повыше и кусок послаще. Что просто так тебя бы не посадили и что надо было добить тебя, чтобы ты не устраивал проблем честным людям!