2.4

Зелла

“Не бойся милая, я же рядом”.

Я попыталась скривиться, но вышла милая улыбка. Будь ты проклят, предатель!

Как же в нем все отвратительно!

Его глаза чудесного янтарного оттенка, чуть припухлые насмешливые губы. Широкие плечи и аромат бергамота пополам с кедром, что исходит от одежды.

Ненавижу его, ненавижу.

И себя тоже, за предательские мурашки, что разбегаются от прикосновений его губ к моим пальцам и несутся вверх, будто искорки, проникая в сердце!

Хочется собрать руку в кулак и треснуть ему промеж глаз, так чтобы в ушах затрещало!

О-о-о-о, как же мне хочется сейчас кричать.

Но все, что я могу, только выдавливать из себя совершенно идиотскую улыбку.

– Отойдем в сторонку, милая, посекретничаем, – Лаэрт Телеро мягко взял меня за талию, будто в танце.

Ох, это ж мне с ним сегодня еще и танцевать придется!

Наши счастливые семейства станут умиляться и смахивать слезы в платочек, у кого он есть. Папа кружевными тряпочками не увлекается, так что будет всхлипывать в кулак, как настоящий мужчина.

Родители с пониманием закивали, провожая нас одобрительными взглядами. А Хьюго Телеро, стоявший рядом со своим дядей, посмотрел на меня не то с состраданием, не то с разочарованием. Ему-то что нужно, спрашивается?

В бальном зале полно укромных мест.

Небольшие углубления, альковы со скамейками и маленькими фонтанчиками, даже вторые уровни со ступеньками в стене. В одну из таких беседок меня и повел жених, выбрав ту, что прикрыта двумя колоннами и подобием живой изгороди, насколько ее можно изобразить в помещении.

– Присаживайся, – он кивнул на пуфик, обтянутый нежно-сиреневым бархатом.

– Как мило, что ты командуешь в моем доме, – сказала я, пытаясь вложить в свой голос сарказм, но вышло совсем другое.

– Я знаю, что ты сейчас чувствуешь, – сказал он, присаживаясь напротив, для чего ему пришлось сдвинуть другой пуфик.

– Сомневаюсь, – надеюсь мой взгляд не выглядел слишком замученным. Не хочу, чтобы это чудовище ликовало.

– Зелла, ты сама виновата, что так произошло, – он заговорил со мной взрослым, увещевающим тоном, как с маленькой, – я не хотел тебя заколдовывать. И сразу скажу, это заклятие не имеет ограничения по времени. Его может снять лишь тот, кто наложил. Ты, должно быть, уже разобралась, как оно действует?

Он внимательно на меня посмотрел.

– В общих чертах. Я не могу тебе перечить, не могу сказать о тебе дурное и даже написать что-то неприятное в твой адрес или изложить письменно, что ты сотворил со мной.

– И тебе это, разумеется, доставляет неудобства, – он улыбнулся, вроде даже грустно.

– О, что ты, никаких неудобств, сплошные радости, как и все, что связано с тобой, – выпалила я.

– Хотел бы я знать,что ты на самом деле сейчас имела в виду, – сказал он задумчиво, – впрочем нет. Не хотел бы. Зелла, встань, подойди и попытайся ударить меня по щеке.

Проклятье, я не могла ему противиться! Он сказал присесть, я послушалась. Сейчас же поднялась и как будто зачарованная подошла к нему. Замахнулась со всей силы, чтобы вмазать ему как следует, раз уж он просит.

И… нежно погладила по щеке.

– Вот видишь, вреда ты мне тоже не можешь причинить, – Лаэрт улыбнулся, – я сказал “попытайся”, а не “ударь”, поэтому ничего и не вышло у тебя. Но по глазам видел, чего ты хотела на самом деле. И, милая, если ты соберешься сбежать до нашей свадьбе, у тебя ничего не выйдет. Потому что я запрещаю тебе это делать.

Это мне уже было известно, ведь три дня назад я подхватила собранный заранее рюкзак, села на коня и собиралась ускакать, куда глаза глядят и еще дальше.

И приехала прямиком к имению Телеро, чудом осталась незамеченной.