Это «рыжуля» снова вернуло меня на много лет назад.

Всего на мгновение, но именно это придало силы.

Окно действительно было узковатым, но по правилам пожарной безопасности я могла туда влезть.

Я посмотрела в черные глаза. Ненависть клокотала во мне кипящим коктейлем. Не так я хотела закончить этот вечер.

Точно не сексом с уродом на грязном полу сортира.

Удар лбом в его кривоватый, явно не раз сломанный нос, был адски болезненным, но действенным. Ибо «Тарзан» тут же за него схватился, когда кровь полилась ручьем.

— Вот же, су-ука!

Я тут же бросилась к окну, задергала за ручку, открыла. Напрягая руки, попыталась влезть.

— Тебе помочь? — спросил мужик насмешливо, обхватывая руками талию и вдруг кусая за ягодицу. Я дернулась и вскрикнула от острой боли, отчего повалилась на него спиной.

Он уже не совсем в адеквате завалился назад, потянув меня за собой.

Разбил спиной часть керамической раковины, создав невообразимый шум, но и это его только рассмешило.

Он схватил меня за ногу, когда я, тяжело дыша и шмыгая носом, попыталась отползти от него, и повалил уже на мокрый от крови пол.

— Отпусти, — кричала я, отбиваясь и стараясь причинить как можно больше вреда его спине. Но больно было только рукам, которые словно сталкивались с деревянной стеной. — Отпусти меня, урод. Я не хочу тебя!

Но он уже молча улыбался, и я видела в его глазах безумие, больше похожее на одержимость.

— Давай, рыжая. Давай, сладкая.

На шум разбитой раковины прибежали трое.

— Помогите! — сразу крикнула я, пытаясь столкнуть с себя мощное тело, но обезьяна расхохоталась и, повернув к вошедшим голову, рявкнул:

— Свалили, я еще не кончил, — и в тот же момент палец одной руки протискивается внутрь меня, полоснув обжигающим стыдом.

Ну почему там так влажно?!

— Помогите, — снова крикнула я, выгибаясь и пытаясь убрать от себя руку, но он продолжает толкаться внутрь. — Будьте же людьми!

Лица охраны остались каменными, а дверь закрылась.

Щелчок прозвучал, как предсмертный гонг. Выхода не было, и пришло понимание, что вот сейчас нужно перестать сопротивляться, чтобы он просто не убил меня.

Потому что это вряд ли кого-то заинтересует. А те три амбала с каменными харями преспокойно вынесут моё тело через заднюю дверь, чтобы не беспокоить отдыхающих, и бросят в реку.

Понимание-то пришло, а вот желание оставить хоть крошку достоинства взяло верх.

Я не могла заставить себя лежать спокойно, пока он вылизывал мои соски, трахал пальцем и расстегивал ширинку.

Я сопротивлялась, просто не могла иначе.

Кричала, извивалась, царапала, тянула за остатки дред. Я хотела сделать, хоть что-то, причинить боль, разорвать, спастись!

Но его тело было огромным, а силы, растраченные на драку, уже заканчивались.

Выхода нет, а бежать от постыдного, грязного удовольствия просто необходимо!

4. Глава 4.

*** Юрий Самсонов. За пол часа до сцены в туалете ***

Хотелось в кровать. Не трахаться. Лечь на прохладное свежестиранное белье и забыться сном, в которым всегда мелькало одно и то же.

Яркие, цвета огня волосы и стоны. Сначала болезненные, а потом от наслаждения.

Впрочем, и здесь было неплохо. Пацаны. Музыка. Телки поджарые на танцполе зажигают. Официантки полуголые так и жаждут, чтобы забрал их из этого пропахшего алкоголем и сигаретами места и сделал своей.

И главное ведь, что?

Мое это все. Каждый, сука, болтик, каждый осколок разбитого где-то стакана.

Раньше моей была только Мелисса. Только ее отвоевал у своры детдомовских волков. Чтобы ебать, чтобы любить. Она, сука конечно, не ценила ничего.

Хватит голову прошлым забивать и без того дел много. Выборы. Имиджмейкеры эти достали, почти на шею сели. Я вчера так и спросил: