Ну вот чего мне бояться в достаточно приличном, переполненном клубе?

Бандит долго смотрел, как водка на подносе возвращается в бар. Потом тоже откинулся на диванчике и больше не обращал на нас внимания.

И что-то мне подсказывало, что он просто затаился.

Еще спустя пятнадцать минут я поняла, что пять коктейлей давят на мочевой пузырь. Девчонки уже меня не различали. Или я их?

Одна пересела на чужой столик, Марина с Леной что-то бурно обсуждали. И еще одна, имени я ее не помню, ушла танцевать.

Я долго пробиралась сквозь тесную толпу. Улыбнувшись нескольким, приятного вида мужчинам, я подумала, что такие вот, лощенные, простые, мне подходят больше, чем всякие хозяева мира.

Найдя наконец нужную дверь, я порадовалась чистоте и свежести внутри покрытой черным кафелем уборной. Здесь царил полумрак, окрашиваемый розоватым светом, льющимся из ламп над раковинами.

Вообще я любила розовый. Он шел мне и красиво оттенял рыжие волосы, но в этом клубе его было чересчур много.

Когда я входила в кабинку, в помещении было трое, когда вышла, не осталось никого. Учитывая переполненность зала, это было странно.

Правда странно.

Но размякший от спиртного мозг этому факту не уделил должного внимания.

Зато я уделила внимание себе.

Поправила волосы, ополоснула лицо и шею.

Опершись руками на раковину, я разглядывала красную помаду, блестящую ткань платья, обтянувшее тонкую талию и крупную, высокую грудь. Когда-то я усиленно худела, но на зависть всем сиськи так и остались третьего размера.

Сегодня весь мой вид говорил о желании найти мужика. И, если честно, я бы не отказалась от какого-нибудь деликатного любовника, способного утолить жажду по ласкам, что всегда испытывали мои соски.

Я улыбнулась сама себе, потому что действительно выглядела потрясно. А возможно во мне говорила текила?

— Сама бы себя трахнула.

— Давай лучше я, — пронзает меня басовитый хрип сзади, и я резко сморю в отражение. Но уже не на себя.

На темный, возвышающийся горой, силуэт за спиной.

Черт. Все-таки затаился.

3. Глава 3.

Я дернулась от звука этого раскатистого баса.

В зеркале замаячила огромная тень, и я резко крутанулась на каблуках.

Сердце пропустило удар. Какой уж тут деликатный любовник.

— Мне кажется, вы ошиблись дверью, — попыталась сказать строго, но голос выдавал страх.

Тот самый «тарзан», стоявший передо мной, и вдалеке казался крупным, а здесь словно крал жалкие крохи личного пространства.

— Это ты, детка, ошиблась, когда посмотрела в зубы дареному коню, — растягивая слова, ответил мужик, разглядывая моё тело, словно уже вытрахал его в самых разных позах.

Такой взгляд был оскорбительным, и я, не сдержав порыв, за который в трезвом состоянии дала бы себе в лоб, сказала:

— Конь — это благородное животное, а я перед собой вижу только невоспитанную обезьяну.

Взгляд из возбужденного стал пустым, а в следующий миг на моем горле сомкнулась рука, показавшаяся стальной.

Я даже понять не успела, когда он приблизился.

Воздуха в легких почти не осталось, а в голове толчками бились кровь и страх. Он обволакивал меня. Картинки из прошлого мелькали в сознании, которое ускользало от давления на шею.

Это уже было. Когда-то давно меня хотели взять силой.

Удар. Разбитые коленки. Рука на лице, и член, срывающий самое сокровенное, что только могло быть у девочки.

А потом психологи, долбанная фригидность. Больше этого не должно повториться. Я не зря трачу четверть месячной зарплаты на персонального тренера и психолога.

Я могу за себя постоять!

Я неслабая!

— За свои слова надо отвечать, детка. И за свои действия, давай-ка… — рвет его бас пленку неосознанности.