Куратову бы поучиться у него, как нужно обходиться с женщинами, думаю про себя, но вслух, конечно же, не произношу. Я ждала того, что он скажет хотя бы одно слово касаемо моего образа, но его эмоции просто непоколебимая глыба, он не из тех, кто хочет казаться лучше, чем есть на самом деле.

– Это моя невеста, Давид. Ева Белозёрова, – произносит холодным тоном Куратов, пресекая любые попытки Давида заговорить со мной.

– Дочь того самого Белозёрова? – на добродушном лице Давида мелькает неподдельное удивление. – Ты не говорил, что собираешься жениться.

– А должен был?

Жесткий тон Руслана заставляет мужчину замолчать. Не знаю, кем он приходится Куратову, но думаю, что вряд ли близким другом – такие, как он, не умеют дружить.

– Я отойду ненадолго, – произношу шепотом и, под одобрительный кивок Руслана, быстрым шагом удаляюсь в сторону дамской комнаты.

Захожу в кабинку, чтобы поправить бюстгальтер, расстегиваю боковую молнию и слышу громкие голоса женщин, которые заходят следом за мной.

– … ты видела, с какой уродиной он пришёл? – дверь в туалет громко захлопывается.

– Кто она вообще такая? Ты её знаешь? – спрашивает другой голос.

– Её отца застрелили на позапрошлой неделе, а она уже развлекается.

Понимаю, что разговоры ведут обо мне, поэтому замираю на месте и боюсь пошевелиться.

– Тощая, бледная. И что Руслан в ней нашел?

Наверное, нехорошо стоять в кабинке и подслушивать разговоры, но смелости выйти из своего защитного кокона я в себе не нахожу. Меня осуждают. Меня обсуждают. Не знаю, что хуже всего – то, что они высмеивают мою внешность, то, что вспоминают моего покойного отца или то, что считают недостойной партией для Куратова?

– Дай мне свою розовую помаду, – командует один из голосов.

Слышится звук открываемой молнии, шорох, смех, а затем цокот удаляющихся каблуков.

Несколько секунд я стою неподвижно. Считаю до десяти, пытаясь успокоиться, а затем толкаю дверь от себя и выхожу из кабинки. Очутившись в шумном гудящем зале, не сразу нахожу Руслана. Чувствую себя слепым новорожденным котёнком – иду на запах его терпкого парфюма в надежде вновь оказаться под его защитой. Защитой того человека, который меня её и лишил.

Я нахожу Руслана в компании пожилой семейной пары. Протягиваю руку для приветствия, мило улыбаюсь, ощущая, как болезненно ноет в области сердца. Я не должна быть здесь, не должна веселиться, пить шампанское, улыбаться. Я должна скорбеть и плакать, но моя жизнь перевернулась с ног на голову настолько резко, что по-другому не получается.

Куратов оставляет шестизначную сумму пожертвований для детей, страдающих онкологией, после чего вновь кладёт руку на мою поясницу и выводит меня из зала. На улице темно и ничего не видно. С его помощью я забираюсь на заднее сиденье автомобиля, Руслан садится рядом и приказывает водителю везти нас домой.  

Я молча смотрю в окно, чтобы не встречаться взглядами с Русланом. Мечтаю поскорее оказаться в своей комнате, чтобы наконец-то расслабиться и снять с себя тот образ, который мне не принадлежит. 

– Свадьба состоится на следующей неделе, Ева, – произносит Куратов, нарушая тишину.

У меня перехватывает дыхание, потому что я не думала, что это произойдет так скоро.  

– Тебе нужно выбрать платье, если ты не хочешь, чтобы я сделал это вместо тебя, – продолжает он.

– Хорошо, я займусь этим, – киваю. – Скажи, я могу пригласить на свадьбу свою сестру?

– Можешь, – отвечает, немного подумав. – Почему нет?

Я замолкаю и смотрю перед собой. Присутствие Иры на этом «празднике» будет явно для меня не лишним.

– Скажи, тебе не страшно связывать себя узами брака с такой, как я? – задаю вопрос, который тоже меня интересует. – Я же хотела тебя убить. Вдруг я попытаюсь сделать это ещё раз?