Разговор с девочками затягивается до самого вечера. Несмотря на колкие фразы от Ники, которые улавливаю только я, в целом всё проходит неплохо. Во всяком случае лучше, чем я себе представляла.

Вскоре Нике звонит её новый парень и приглашает на свидание, поэтому она спешно ретируется, поцеловав меня на прощание. Лина уходит следующей, потому что обещала своей бабушке привезти из кофейни шоколадные маффины.

Я выхожу на улицу и ёжусь от непонятно откуда взявшегося ветра. Однако, весна в этом году выдалась переменчивая. Ещё несколько часов назад светило солнышко, а теперь ветер сносит крыши.

На парковке меня ждёт автомобиль. Я делаю несколько шагов в сторону, как вдруг слышу окликающий меня голос. Повернувшись, замечаю за своей спиной папину помощницу, которая работала у него на фирме. Зоя – худощавая женщина среднего возраста. Одинокая, обожающая кошек. Она милая и относилась ко мне с добротой. Не знаю, было ли что-то между ней и отцом, но мне всегда казалось, что она его боготворила.

– Ева, детка! Здравствуй! – Зоя крепко прижимает меня к себе, пропитывая запахом лаванды, и несколько раз хлопает по спине. – Как ты поживаешь? Я приезжала к тебе домой, чтобы поддержать, но никого не обнаружила.

Это правда. После похорон я практически не могла находиться в доме, где мы жили с отцом. Каждый сантиметр напоминал мне о нем, и от этого становилось сложнее держать себя в руках. Там я постоянно плакала, поэтому мне пришлось ночевать у сестры. У неё было спокойнее и не так болезненно.

– Здравствуйте, Зоя. Некоторое время я находилась у Иры. И мне уже легче, спасибо, – улыбаюсь ей. – Лучше расскажите, как вы?

– Я больше не работаю на фирме твоего отца, – Зоя смотрит на меня печальным взглядом и перестает улыбаться. – С приходом нового владельца рабочие места сократились, полностью изменился штат. Мне сорок восемь, и я оказалась без работы, которой посвятила пятнадцать лет своей жизни, Ева. Это грустно, впрочем, грустно не только мне, а всем, кого уволили.

В горле образовывается тугой ком, который не дает мне возможности говорить. Кончики пальцев немеют, на душе становится так гадко, словно это я виновата в случившемся.

– Мне очень жаль, Зоя, – произношу сдавленным голосом. – Правда жаль. Если бы я что-то могла для вас сделать…

– Перестань, Ева. Ты тут ни при чем, – мотает головой. – Знаешь, я, как никто другой, знала, что у твоего отца проблемы с финансами, но он всегда вовремя платил сотрудникам зарплату, возможно даже в убыток себе. Поэтому все мы продолжаем искренне скорбеть по нему.

***

Домой я возвращаюсь в разрывающих меня надвое чувствах. Злость и отчаяние, желание что-нибудь исправить и страх, что у меня недостаточно для этого смелости.

Понимаю, что Руслан уже дома, судя по тому, что в его кабинете горит свет. Набравшись смелости, стучу и, не дожидаясь его положительного ответа, толкаю дверь от себя.

Куратов разговаривает по телефону, стоя у окна. Услышав у двери шорох, поворачивается ко мне лицом. Чёрные глаза внимательно и несколько дольше обычного осматривают меня с головы и до ног, отчего уверенность в собственных силах тает, словно мороженое на летнем солнце.

– Я перезвоню, – бросает в трубку и кладёт мобильный на письменный стол.

Сердце отбивает несколько глухих ударов, кончики пальцев немеют от страха. Давай же, Ева, ты должна быть сильной и настойчивой. Не ради себя, ради дела, над которым усердно трудился отец. Ради рабочих, которые нуждаются в деньгах.

– Добрый вечер, Ева, – произносит Руслан, сунув руки в карманы брюк. – Ты что-то хотела?

Киваю и делаю шаг к нему навстречу.