— А она вернется? — пробормотала я.
— Не знаю, — сказал Мух. — Я ведь не целитель. Я даже не человек. Впрочем, потерявших память кэдаусов я тоже не встречал.
— Но почему я ее потеряла?! — воскликнула я. — Когда я ложилась спать, я была нормальной?
— Да, но… — Кэдаус задумался вдруг, а потом снова взлетел к потолку: — Ночью была сильнейшая гроза, а вчера произошло важное событие в твоей жизни!
— При чем здесь гроза, и насколько важным было событие?
— Гроза при том, что молнии сверкали не переставая, а от звуков грома тряслись стекла, ты могла напугаться…
— До такой степени, что поехала крышей? — обиделась я, но взяла себя в руки. — А что за событие? Надеюсь, меня не замуж кто-нибудь позвал? Вот будет прикольно: пойдет замуж кто-то за кого-то. Ни себя, ни жениха не помня. Хотя зачем тут что-то помнить? Пусть и без памяти, зато все остальное при мне. Правда, Мух? Ах да, ты же не по нашей части!
Но кэдаус не принял моей шутки и торжественно произнес:
— Тебе признался в любви принц.
— Ага! — фыркнула я. — А зовут меня в таком случае Золушкой.
— Ты все-таки помнишь… — свалился на пол изумленный Мух.
— Что?! Я Золушка?!
— Почти, — нервно отряхнулся кэдаус. — Зо́лла.
2. Глава 2
Вот даже как. Оказывается, меня зовут Золла. Не сказать, что совсем уж полный зашквар, но что это вообще за имя такое? И самое гадкое, что я его совершенно не помнила! Впрочем, как и всего остального. То, что иногда проскакивало в голове, не приносило никакой видимой пользы, да и было, скорее всего, бредовыми конвульсиями моего поврежденного разума. Какие-то кошки с собаками, восемнадцатый век, медицинское оборудование… Такую несуразицу даже во сне увидеть трудно. Впрочем, то, что мне признался в любви принц, тоже звучало нелепо. Бредовей любого сна. И я уточнила:
— Я туфлю у этого принца теряла?
— Какую туфлю? — округлил глазищи Мух.
— Хрустальную, какую еще-то, — сказала я и задумалась: чего это я вдруг? Какая еще и в самом деле туфля? Почему хрустальная? Это же очень неудобно и непрактично для носки! Мою голову нужно срочно спасать! Знать бы еще, как… Нет, сначала нужно успокоить обалдевшего кэдауса. И я поспешно сказала: — Не бери в голову, это я так пытаюсь шутить.
— Му-ух!.. — покрутил тот головой. — Я тебе уже говорил, что ты очень несмешно шутишь. Не надо меня пугать, я и так уже чрезвычайно напуган твоим состоянием.
— Не обещаю, но буду стараться, — честно сказала я. — Но все-таки поясни насчет принца. Кто такой, откуда взялся, с какого перепугу признался мне в любви?
— Он-то пока еще не с перепугу, — начал отвечать с конца Мух. — Ты тогда еще себя помнила и всяческую чушь не городила. Во всяком случае куда меньше, чем сейчас.
— Ну, спасибо, — буркнула я, собираясь обидеться, но передумала: — Ладно, рассказывай о принце!
— А чего рассказывать? Принц как принц. Я в человеческих коронованных особах не очень разбираюсь, да и неинтересно мне это.
— Не-не-не! — запротестовала я. — Мне нужны подробности! Может, так я быстрее все вспомню. И потом, мне-то это как раз интересно. Расскажи хотя бы, какой он из себя, как его зовут?
— Му-ух… — вздохнул кэдаус и задумчиво закатил глаза. — Из себя он… э-ээ… человек. Самец…
— Я сейчас тебя стукну! — шагнула я к кровати.
Мух стремительно взлетел и сказал из-под потолка:
— За что? За правду? Вот давай пойдем и проверим. И если принц окажется самкой, тогда…
— Ты сказал «пойдем»? — заинтересовалась я. — То есть он живет где-то поблизости?
— Если уж на то пошло, все мы живем поблизости, в одном пузыре.
Насчет пузыря я не поняла, но решительно прервала философствования Муха: