– Нии-коль, – отзывались в тишине его шаги. – Нии-коль. Ни-и-и-и-коль.

– Все, хватит, – рассердился на себя Александр. – Что, собственно произошло? Да ничего особенного. Ровным счетом ни-че-го… Нет. Произошло что-то очень важное: я получил роль в фильме «Ночь в замке», права на прокат которого, по слухам, собирается купить Голливуд. Значит… – Александр улыбнулся, – значит, вас ждет мировая известность, господин Александр Штайн. А ваш трепет перед Николь Эрхарт вполне объясним: вы зависите от нее, вот и весь секрет.

Александр уселся в кресло, закинул руки за голову, закрыл глаза и принялся напевать веселый мотивчик. Дремота укрыла его своим невидимым покрывалом и увлекла в страну грез..

Жаркое солнце нещадно палило, обжигая тела танцоров и танцовщиц своим пламенным дыханием. То тут, то там взлетали вверх салюты и фейерверки. Грохотали барабаны, отбивая четкий музыкальный ритм. Глазам было больно смотреть на яркие карнавальные костюмы украшенные перьями, блестящими стразами и живыми цветами.

– Como està usted, señor?[4] – подмигнула Александру смуглая танцовщица и, прижавшись к нему своим горячим телом, прошептала:

– Vamos conmiqo.[5]

– Нет, нет, красавица, – отстранившись от нее, проговорил Александр. – Я никуда с тобой не пойду. Я жду здесь одну девушку, даму, сеньору…

– О! – понимающе закивала головой танцовщица. – Esperas una ermosa señiora? My biån. Asta lavista, señor.[6]

– Asta la vista, señiora[7], – помахал ей рукой Александр и рассмеялся. – Как прекрасно, что на самом деле я никого не жду, и поэтому любой красавице могу либо отказать, либо…

Среди яркой, движущейся, как широкая река, толпы появилась светловолосая девушка в простеньком светлом платье с кружевным белым зонтиком над головой. Её моментально окружили танцоры и увлекли вперед. Через мгновение белый кружевной зонтик скрылся из виду.

– Я должен догнать ее, – запоздало подумал Александр и бросился вперед.

Но преодолеть реку танцующих людей было совсем непросто. Пороги и водопады настоящих рек не шли ни в какое сравнение с бьющей через край необузданной людской энергией, вырвавшейся за пределы всех запретов и сметающей на своем пути любые преграды.

Александр не успел моргнуть глазом, как остался без рубахи, и его тело тут же залили разноцветной, сверкающей на солнце краской. Танцовщицы водрузили ему на голову венец из желто-оранжевых перьев, а на плечи серебряные пластины, похожие на крылья. Теперь Александр ничем не отличался от пестрой карнавальной толпы, и если бы кто-то захотел отыскать его здесь, то напрасно потратил бы время.

– Hola, Señor! Soy Mariya. Vamos conmiqo![8]

– Нет, нет, – замотал головой Александр.

Но на этот раз Мария не стала его слушать. Она крепко сжала его руку и потянула за собой, выкрикивая что-то на своем мелодично-певучем языке.

Потом она восторженно твердила его имя: «Alexandro! Alexandro! Alexandro!», смывая с его тела блестящую краску. А он с тоской думал о светловолосой девушке с белым кружевным зонтиком, и ругал себя за то, что сразу не окликнул, не остановил ее.

– Те ciero! I love you! Esta noche – belissima noche. Yo no olvida esta noche, Alexandro.[9]

– Yo tambien no olvida esta noche, Mariya[10], – прошептал Александр, погружаясь в бездонный омут ее черных глаз…

Телефонный звонок вернул его из мира грез в реальность. Звонил режиссер Ален Дитрих.

– По твоей милости, я не сомкнул этой ночью глаз, – воскликнул он вместо приветствия. – Я не спал, а думал, думал, думал над твоими словами по поводу главной героини. И знаешь, раздери тебя комар, я пришел к выводу, что ты, Александр Штайн, прав. Мирра Сорвино не подходит на эту роль…