Но заглянем в школьную столовую, которая предлагает нам лишь то, что указано в меню, в четко определенном количестве и качестве. В школе наш мозг также питается информацией согласно школьной программе – не больше, не меньше, а на практике даже меньше положенного. Здесь мы лишены выбора и потребляем как вкусную, так и невкусную информационную пищу – ту, до которой еще не доросли по своему жизненному опыту и убеждениям. Например, в школе на уроках истории мы изучали не только межусобные войны, но и борьбу между классами в рамках одной нации, на уроках литературы вместе с русскими произведениями изучали биографии их авторов. Я не видела связи между биографией автора, его социальной принадлежностью, гражданской позицией и его творчеством. Вообще биографии писателей открыто мной игнорировались. Но спустя время, перечитывая литературные произведения классиков, я стала узнавать в них наших людей – тех, что не литературные, тех, что живут в двадцать первом веке, и стала думать о том, что и в нашем мире ничего не изменилось, в нем остались все те же Хлестаковы, которые "пудрят мозги" и молоденьким дамам, и их матерям, ища выгоду и корысть, те же тщеславные и безучастные к жизни обычных крестьян городничие и иные сановитые люди.

Да, в двадцать первом веке мы стали жить комфортнее, тепличнее, но чувствуем ли мы себя свободнее в этом мире? Да и как можно почувствовать себя свободным в ситуации отсутствия права выбора потребляемых продуктов и базовой информации?

Вкус литературы мы начинаем ценить тогда, когда к нам приходит осознанность, когда мы проходим те же жизненные этапы, что проходили наши предшественники – поэты и писатели.

Но насколько базовая школьная программа обеспечивает нашу дальнейшую жизнеспособность? Скажу сразу, что после столовой никто не лежал в инфекционке с отравлением, то есть и сама школьная программа нам не вредит. Другой вопрос в том, что многие предметы, равно как и еда из школьной столовой, могут быть нам не по нутру, не соответствовать нашему возрасту и (или) предпочтениям и остаться нетронутыми.

Конечно, единые правила в виде школьной программы или меню позволяют обеспечить четкий контроль за потреблением. Например, по массовой болезненной реакции детей на тот или иной продукт, можно узнать, от чего, когда и где произошло отравление.

К сожалению, о пользе продуктов в раннем детстве мы вообще не задумываемся, равно как и о том, чем полезны для нас знания истории, литературы, физики, химии, математики и др. Нам сложно понять кто мы, для чего живем, и самое главное, насколько установленные кем-то правила справедливы для всего общества и незыблемы. Мы просто следуем тому, что "полезно" для нас с точки зрения других людей – родителей, учителей и др.

Также определенную еду мы заглатываем у своих друзей и в их семьях. То же самое происходит и с информацией. То есть в моем детстве основными её источниками являлись: родные и близкие, социальная среда (детсад – воспитатели, другие дети, их родители; школа – одноклассники, учителя и т.д.; друзья и их родители, наши соседи). Получается, что когнитивные искажения могут преследовать нас буквально на всех стадиях нашего роста и развития. Ведь в детстве мы больше всего подражаем своим родителям, говорим их словами, переносим их опыт в свою жизнь. Тревожные либо одобрительные голоса родителей мы и слышим ежечасно в своей голове. Именно они взывают к совести, чувству вины, стыда или страха. Наши возможности в питании ограничены – мы зависимы от родителей, у нас нет своего заработка – поэтому мы беспрекословно подчиняемся установленным правилам, считая их истиной и пытаясь быть удобными и послушными, за что получаем "вознаграждение" в виде родительской благосклонности: сладостей, вкусной и любимой еды, мультфильмов и прочего. В школе жизнь по установленным правилам продолжается.