Высмеять стих поэта – что по сердцу хватить топором.

В зрелости видишь: стихи – удел юности, и перо уж не мчится, и душа не стремится складывать строфы.

Юный гений вдохновенен, но летит мимо тонкостей, что своим спокойным взором отмечает зрелый ум.

Когда мы любим чей-то облик, то любим тело, когда влюбляемся в стих или песню – мы любим душу.

Я ещё помню то старое доброе время, когда люди ходили в обнимку и распевали песни!

Мелодия песен так меня поражала, что в смысл слов их я вникал только годы спустя.

Если кто-то поёт, я могу на него положиться, дать взаймы и доверить ему свою жизнь.

Помню первую песню матери: «Вот умру я, умру… и никто не узнает, где могилка моя!..» Ещё ничего не смысля, я чувствовал страшное горе и стоял словно вкопанный… И слёзы лились у меня в три ручья.

Есть песни, от которых стонет душа, стынет кровь… и с болью сжимается сердце!

Пробудившись, скажи: «Время жизни пошлό».

Мы ещё спим, а несчастья уже просыпаются, собираясь к нам в гости.

Как в страшном сне, очнувшись в несчастье, гадаешь: или случилось оно? или только слышал о нём?

Несчастье сравнимо с ядом змеи: ринувшись в душу, оно поражает разум, затем волю и, расползаясь по телу, сковывает наши члены.

У несчастья и счастья есть общее свойство – внезапность.

Более всего я был несчастлив, когда не исполнял свой долг.

Наш удел – терпеть несчастья, а меж ними славить небо.

Живём мы в несчастьях, и, если случится счастье, глядим на него, не зная, что делать? Как быть?

Когда везде встречаешь счастье, становится неловко, даже страшно.

Бывает, счастье следом увяжется, а мы бежим от него не оглядываясь.

Убегать от собственного счастья лучше всех умеют люди скромные.

Тех, кто старше нас хотя бы на десять лет, мы считаем уже стариками и людьми недостойными счастья.

Счастье – в детстве, где яркие краски, где синее море сливается с небом!

Как мало в детстве нужно было для счастья: лишь в окно залетала птица – и сердце скакало от радости!

Мы в детстве мудры, ибо любим безумно жизнь, жалеем любую тварь и рады простой козявке!

В детстве мы даже не подозревали, что были счастливы, когда ласкали собак и мчались по лужам!

В детстве мы были лучше, всем улыбаясь: и добрым и злым, – теперь же глядим подозрительно: кто есть кто?

Там, в добром детстве, жизнь нас любила, чистых и честных, – теперь же лишь терпит.

Мнится, вернёшься на родину – и снова окажешься юным и станешь так же, как в детстве, радостно чествовать жизнь.

Ступив на родную землю, мы к старым прильнём деревьям в надежде, что те ещё помнят нас и наше детство!

Лишь услышу с родины весть, сразу чую: там мои корни – мои детство и юность, моя жизнь и мой дух, а здесь – оболочка, погрязшая в пустяках.

Дорогá сердцу скупая весточка.

То, чему значения не придавал в далёком детстве, теперь всего дороже.

Дорог с родины человек: глядишь на него и поверить не можешь, что он своими глазами видел твой отчий дом и небо над ним!

С далёкой родины и враг – нам гость желанный!

Из детства дорого всё: и цветы, и слёзы, и ремень, которым стегал отец.

И помойки детства нам до́роги – на них мы находили удивительные вещи!

Не все месяцы одинаково хороши, но в далёком детстве и январь был дорог, и февраль, и сырой ноябрь.

Есть у неба и хмурые дни, чтобы ты погрустил, попечалился.

Худые дни подступят – мы о добрых буднях молимся; серые будни тянутся – клянём их на чём свет стоит.