Но были книги, которым читатель не поверил. Такое случилось с романом «Бесы» Ф. Достоевского. Почему?

Есть такой поджанр – пасквиль. Это недружественная пародия, выставляющая человека в неприглядном свете. Известного пародиста Александра Иванова обвиняли в том, что многие его пародии на стихи поэтов носят характер пасквиля. Таковы и «Бесы». Этот роман – огромный по масштабу шарж, определяемый ренегатством писателя. Достоевский в нем свел счеты с увлечениями молодости. Обычное, впрочем, дело. Подмечено ведь: революционер в молодости – консерватор в старости. И если Тургенев, которой в зрелые годы был в ладах со своей молодостью, ибо не менял убеждений следуя за эпохой, облагораживает «нигилиста» в образе Базарова, то Достоевский низводит данный тип личности до уровня фанфарона Петра Верховенского. Федор Михайлович как бы говорит публике: «Вот от кого я ушел-с!» И повесил на «бесенят» все преступления, которые смог придумать, и тем оправдаться. Особенно оттоптался на Ставрогине. (Достоевский и Ивану Карамазову затем отомстил, за ту правду, что тот сказал о церкви в «Легенде…». А в «Бесах» – Тургеневу в образе Кармазинова). Но общественность того времени по иному смотрела на борцов с режимом. Свидетельство тому оправдание судом присяжных, стрелявшую в петербургского градоначальника, Веру Засулич. Тогдашний читатель в персонажей «Бесов» не поверил, и главный грех Ставрогина повесил на самого Достоевского.

Да и что такое «бес»? Бес – это черт отнюдь не высшего разряда. Отсюда производное слово «беситься», означающее, в сущности, поверхностное душевное и интеллектуальное состояние. Оттого появилось другое производное понятие – «перебеситься» (и успокоиться). Бесятся и персонажи в романном городе Достоевского. Перебесившись, многие из них наверняка станут благонамеренными подданными. Как сам Достоевский. И если Базаров мог стать революционером, то Петя Верховенский им не станет. Не такие создавали «Народную волю» и РСДРП. Туда, если попадали персонажи из кружка Верховенского, то быстро покидали революционные организации. Уж слишком сложное и самоотверженное то было дело – вести подпольную работу, арестовываться, идти в ссылку и бежать оттуда. После чего – опять по новой… Другое дело, что «бесы» затем массой всплывут в Гражданскую войну. Но такие войны всегда питательная среда для подлецов всех видов и разновидностей.

Если уж пользоваться определениями «темных сил», то среди революционеров можно скорее найти не бесов, а демонов. А демон – это другой уровень инфернальной силы. Той, что, желая «зла» (разрушения), творит «добро». И – наоборот. Как это было в России-СССР в 1917-30-е годы. Для описания личностей такого уровня роман-шарж не подходит. Мелко… А Петя Верховенский хочет исключительно зла. Ну, кто так работает с массами? Не политтехнологично. Учитесь у Воланда… (или Сталина).

Достоевский не просто пристрастен, а крайне пристрастен ко многим своим героям, прежде всего к своим идеологическим противникам, заставляя их делать то, что реальные люди не сделали бы. Но автор – хозяин-барин.

И тут стоит заступиться за Достоевского. Он все-таки гений, а не простой публицист. Угадал он и «бесов». Они вскоре явились. Это великий провокатор Евно Азеф, а следом явится и другие (Малиновский и проч.).

Чтобы уйти от пристрастности некоторые писатели мудро ввели нескольких повествователей, рассказывавших одну историю со своих «колоколен». Наиболее известные произведения в этом ряду – «Женщина в белом» У. Коллинза и «В чаще» Р. Акутагавы, более известного по фильму А. Куросавы «Расемон». При такой «стереоскопии» читатель понимает (или должен понять), насколько сложен мир, чтобы свести его к одному знаменателю.