В то же время за личные духовно-нравственные проступки и преступления перед совестью и прежде всего умышленного характера каждый человек несёт личную ответственность и поэтому они уже могут в полной мере именоваться личным грехом.
«На вопрос, вменяется ли человеку в вину это расстройство его природы, с которым он является на свет, мы должны ответить безусловно отрицательно на основании всего, что сказано о грехе. Понятие вменения в Писании постоянно самым решительным образом связывается с свободным нравственным деянием; где нет свободы и сознания, там не может быть вины.» (Кремлёвский А. М., Православная богословская энциклопедия. Том 4, Грех первородный)
Исходя из разной глубины залегания данных трёх видов повреждений понятно, что легче всего поддаётся осмыслению и осознанию для исповедования и искоренения (покаяния) т.н. личный грех.
Гораздо сложнее поддаётся осмыслению и исповедованию родовое повреждение. И, наконец, сложнее всего поддаётся осмыслению и исповеданию первородное повреждение, связанное с искажением самой основы и энергийной структуры души.
Любытна этимология слова грех. Дело в том, что в переводе с греческого грех или амартиа (αμαρτια) буквально означает непопадание в цель или промах.
Концентрическая схема психического бытия, напоминающая «мишень», в центре которой Господь, наглядно показывает, что целью ума головы (рассудка), расположенного на самой периферии когнитивной сферы и является Бог, как духовное начало, расположенное глубоко внутри и цель жизни каждого человека – это прийти или попасть умом и сердцем к Богу. Всё, что оказывается мимо цели и есть грех или вред самому себе.
Таким образом, начинаясь с поверхностного уровня осмысления личного греха, покаяние по мере внутренней душевно-духовной работы распространяется на более глубокие уровни залегания родовых повреждений, и в конечном счёте переходит к самому глубокому уровню первородного повреждения.
Из многослойности психического бытия несложно понять, что в процессе покаяния оказывается задействованной не только мышление, но и память, поскольку тому, кто углубляется в покаяние приходится как бы заново вспоминать, перепросматривать и переосмысливать всю свою жизнь. В процессе столь глубокого покаяния и исповедания всех видов повреждённости, качественно меняется вся человеческая природа, причём, не просто меняется, но преображается и возвращает себе своё утраченное некогда достоинство и совершенство.
В этой связи можно уверенно говорить о том, что осознание человеком своей изначальной повреждённости и есть основание для начала духовно-нравственного оздоровления, исцеления и преображения человека во Христе. До осознания и понимания человеком всей глубины повреждения страстями у него практически нет оснований становиться на путь покаяния, искупления и спасения.
Вот почему на пути духовного спасения принципиально важно постоянство процесса покаяния, как поступательность движения к Богу на основе ключевых христианских добродетелей: очищение ума, молитвы и аскезы, поскольку остановка в этом движении чревата откатом назад к исходному состоянию страстности.
«Полагаю, что покаяние составляется из следующих трех добродетелей: из очищения помыслов, из непрестанной молитвы и из терпения находящих скорбей. Эти добродетели должны быть совершаемы не только явно, но и умным деланием: этим добродетелям предназначено доставлять бесстрастие тем подвижникам, которые долговременным упражнением стяжут навык в них» (Марк Подвижник, Св. Игнатий Брянчанинов, Приношение современному монашеству, Т.5, С. 183).