Третье. Остались когти. Х-х-хто-о-о-о? Когти. Монтерские. А это-то на хрена? Парторг вообще не в теме. А на чем я на столб полезу призы-подарки вешать? Петуха, сапоги да спасательный круг надувной. Когти надо искать где-то. «Свои-то еще не отрасли до такой степени, – первый раз улыбнулся за день завклуб. – Пойду связистов ловить». Носится по деревне завклуб с утра до вечера. То связистов ловит. То плотников караулит, чтоб не разбежались и не перепились. Помост не ждет, три дня осталось. Главное, чтобы за день управились. На ночь доски оставь, ага. Растащат по дворам за милую душу. Пошел проверил худрука. Трезвый! Поди ж ты! Поют чего-то. Всё нормально? Нормально, Михалыч! Ну, я побёг! Трактор площадку расчистил. Главное, чтобы к воскресенью ее опять не задуло. С буфетом договорился. Марь Иванна, методист, завтра призы закупит. Что еще? Подушки соломой набить для бума этого дурацкого. Ну, люди! Друг друга по башке подушками на морозе колотить – редкое удовольствие. Канат достать, проверить, не изгрызли его за зиму мыши в кладовке…

Четвертое. Провода прокинуть до помоста для озвучки. Где же у меня проводка? Водка, водка, водка – родным эхом отзывается в голове знакомое слово. Да, кстати! Не забыть водки купить для артистов. Чтобы бабульки на морозе спеть могли. Молодежь-то себе сама купит, не стоит беспокоиться. А вот бабулькам еще и закуску надо соорудить. Галька, жена, опять ворчать будет. А куда деваться? Можно и побегать пару-тройку раз за год. Много ли таких праздников в клубе? Новый год да Седьмое ноября. Да Первомай еще. Ну и смотр, будь он неладен. Чего ж не работать? Всё не кайлом махать. Значит, водки купить. А то выйдет, как в прошлом году. Так все позамерзали, сам чуть в больницу не загремел. Доверил купить водку этому кочегару Ханаю. Денег дал, как путному. Смотри, Ромка, четыре бутылки – и не больше! Сдачу принесешь. Понял? Понял, Михалыч! Взял деньги Ромка Ханай и исчез вместе с деньгами и водкой до среды. Чучело гороховое! Кстати, о чучеле. Надо ж тряпку с соломой да краску – морду ей, зиме этой, нарисовать. Сам нарисую в этот раз. А то в прошлом году худрук-очкарик нарисовал, обормот. Вылитая главбухша наша получилась. Всей деревней ржали на костре. А его хоть убивай! «Я не зна-а-аю, – ныл в кабинете потом, – как так вы-ы-ышло. Я не хоте-е-ел, Михалыч!» Не хотел он! Полгода я грехи отмаливал: ни копейки на клуб не выписывала – обиделась. Шторы в фойе на свои кровные к смотру покупал. Галька чуть не убила, когда узнала…

Осмотрелся завклуб вокруг себя. Всё ли готово? Перечитал еще раз список свой. Помост. Трактор. Когти. Чучело. Призы. Всё вроде. Ничего не забыл. Надо еще музыканту хвоста накрутить, чтобы не расслаблялся. Всё готово. Лишь бы погода завтра не подвела.

Нет! Не хочу я быть синоптиком! И не уговаривайте. Лучше сразу удавите. Это ж сколько проклятий каждый день сыплется на их головы со всех уголков страны! В одном месте они людям пообещали солнечные дни на сенокос, а пошел дождь. В другом наоборот. Человеку пообещали дождь – он и нажрался с утра. А в небе ни облачка. Куда его, скотину такую, на покос?! А кто виноват? А синоптик и виноват! Вот и завклуб Михалыч начал материться в воскресенье еще часа в четыре утра, когда услыхал за окном звуки метели. А когда вышел на крыльцо, уже и материться смысла не было. К метели добавились градусов тридцать мороза! Вот тебе и проводили зиму. А ведь обещали вчера по радио. Клялись. Минус пять будет, вот увидите. И ветер будет совсем-совсем слабый, мамой клянусь! Вот тебе и минус пять.