Она молча посмотрела на меня. В глазах у неё что-то озорное засветилось. Н-да… Таких успехов у противоположного пола, как в мои новые двенадцать лет, у меня ещё никогда не было. Или тринадцать? Надо бы прояснить этот момент, кстати. Мог ведь на обложке дневника год посмотреть – нет, не догадался, тупица.

– А как в твоём понимании выглядит пари на секс? – поинтересовалась Аня.

– Да очень просто. Если я выигрываю, то я занимаюсь с вами сексом, а если выигрываете вы – то вы со мной.

Она рассмеялась, покачала головой.

– Семён… Быть пошлым тебе совершенно не идёт. Давай так: если я не смогу выполнить взятые обязательства, я тебя… Поцелую.

Я скривился:

– Девушка, мне лет за тридцатник. "Поцелую"?.. Не смешно.

– Вот как? За тридцатник? – Аня что-то нацарапала в блокноте. – Расскажешь подробнее? Почему ты, в таком возрасте, так молодо выглядишь?

– Мы про пари не закончили.

– Семён. Я не буду заниматься с тобой сексом.

– Это потому, что я чёрный?

– Нет. Это потому, что с той минуты, как мы оказались здесь, мы – психолог и клиент.

– Я вас умоляю. В России деятельность психологов не лицензируется. Вы работаете на работе, которой, по сути, нет. А эти отношения "доктор-пациент" – это вы из западных сериалов услышали. Не надо пудрить мне мозги. Так и скажите, что вам не нравятся парни из гетто.

– Гетто?!

– Ну, я про посёлок. Бор, йоу. – Я сделал руками какой-то условно-рэпперский жест.

– Хорошо. Если хочешь правду, это потому, что я тебя не знаю, Семён, – совершенно серьёзно сказала Аня. – Ты для меня – загадка. И сейчас ты меня интересуешь, как психолога, не больше. Но как только я тебя разгадаю – ты перестанешь быть загадкой. А я – разгадаю.

– И? – не понял я.

– Я не смогу тебя любить, – вздохнула она.

– Так, стоп, мы где-то запутались. С какого боку тут любовь? Любви мне в жизни хватает. Речь о сексе, это совсем другое!

– У тебя есть любовь? – заинтересовалась Аня. – Речь о Кате Светлаковой, правильно?

– Да от вас ничего не скроешь… – Я вздохнул и решил скормить немного инфы. – Только чтоб всё между нами! На самом деле это она меня любит. Но это ненадолго. Пройдёт. Я просто ей мозг вынес своими стихами и суицидом, вот она пока что в состоянии аффекта пребывает. Девочка нестабильна. Ей бы точно помощь психолога не помешала.

– Влюблённая девчонка? – Аня фыркнула. – Нет, Семён, не соблазнишь. С тобой гораздо интереснее.

– Вот и мне с вами тоже! – Я придвинул стул поближе, подался вперёд. – У нас с вами полная открытость! Я могу говорить на любую тему. А если бы я наговорил Кате столько всего, сколько вам? Да она бы влепила мне пощёчину и убежала, рыдая, и… И всё.

– Вполне возможно. И, тем не менее, ты не попробовал сказать ей всё это, чтобы прекратить отношения, в которых ты не заинтересован.

Я поперхнулся словами. Уставился на Аню. Вот стерва! Она ведь меня подловила. По-психологически так подловила!

– Я её не люблю, если вы об этом, – проворчал я, отводя взгляд. – Это другое.

– Какое? Расскажи. Мне кажется, это важно.

– Ну… Может, и важно. Вы же видите, какой я… А она – такая юная, чистая, нерастленная, трогательная. Вот смотрю на неё – и будто на душе легче становится. Только понимаешь при этом… Ну, знаете, как вот если руку обожжёшь. Сунешь под струю ледяной воды – хорошо. Но умом понимаешь, что боль никуда не уйдёт. Она лишь приглушается, пока вода льётся. И потом постепенно рука начинает неметь от холода – это новая боль. Достаёшь её, секундное облегчение, и – опять боль, но теперь от ожога.

Аня выждала паузу, кажется, чисто из вежливости. Ей не требовалось время подумать. Она взялась за меня, как за мальчишку, и принялась раскручивать, а что самое худшее – у неё получалось.