– А что главврачи теперь лично делают снимки пациентам? – Выглянула я из-под руки сестры.

– Я твой брат! – Неожиданно он повысил голос. – И старше тебя, прояви уважение к тем, кто о тебе заботится!

Я опустила глаза в пол. Да, мне стыдно. Марго и Фрэд действительно были теми людьми, которые проявляли обо мне заботу с самого детства. Я часто бывала в больнице, когда они проходили здесь практику или на рождественских вечеринках вместе с нашим отцом, меня словно нарочно уводили подальше от Флорэнс. Чтобы мы не сближались. Чтобы не обременять её. И это было мне невдомёк. Зачем тогда она родила меня, к тому же так поздно? Быть третьим ребёнком в семье, когда твоим старшим уже далеко за двадцать очень трудно. Ты не можешь делать вместе с ними элементарных вещей, построить шалаш в комнате и рассказывать страшилки, играть в настольные игры, просто поговорить по душам. Потому что они тебе в родители годятся. Мне всегда было неловко. И вот сейчас они вновь более походили на моих родителей, чем следовало. Возможно поэтому я не чувствовала боли утраты той женщины, что родила меня. Не было той связи, которую можно было разрушить. В отличии от моего брата и сестры.

– Как вы? – Тихим голосом спросила я.

– Кажется, что всё это сон, какой-то очень реалистичный сон. – Сказала сестра тяжело вздохнув, пряча слёзы в уголках глаз. Марго наконец закончила обрабатывать рану на голове.

– Сделаем тебе еще КТ головы, возможно – сотрясение.

– Сегодня мы все потеряли родного нам человека… – Ответил Фрэд. Марго взглянула на него. Они обменялись тем самым взглядом, в который меня никто не собирался посвятить. Что там сейчас происходит в их мыслях? Они всегда были близки, и я этому немного завидовала, вот о такой связи между родными я всегда грезила.

– А сейчас за мной, доктор Фирс наложит тебе гипс. Надеюсь ты понимаешь, что тебе необходим отпуск? Ты больше не сможешь оперировать – до полного восстановления.

Сердце билось чаще. Я не смогу выполнять свою работу. Эта новость действительно огорчала меня. Только не сейчас.

Вырвавшись из цепких рук доктора Фирса я, отказавшись от КТ, сразу же отправилась на подземную парковку. И здесь столкнулась с первым препятствием – я не могла вести машину. Как же, одной рукой? Я посмотрела на гипс, который крепко вцепился в мою правую руку от кисти до самого локтя и завыла.

Такси. Мысли путались. Тупая боль проступала после остатков обезболивающего, мне ещё многое необходимо преодолеть. Например, сейчас я была в своей больничной обуви, в простых и удобных шлепанцах с закрытыми передниками, ведь на работу я пришла в ботинках на шнурках. Я даже не стала бы пытаться завязывать шнурки одной рукой, а просить о помощи – нет. Никогда. Меня отучила от этой больной привычки моя мать. Просить о помощи и принимать помощь тоже. Она умерла сегодня. Я помнила это. Но что-то внутри меня вдруг захотело поставить в телефон «напоминалку». Телефон.

Оказавшись у моего дома я с огорчением вздохнула. Я забыла сотовый на работе. Кажется, он бездушно валяется где-то на моём столе в кабинете и возможно трезвонит, ведь я ушла, не предупредив старших. А ещё, Он возможно, будет меня искать.

Расплатившись кое-как с водителем, кряхтя и высовывая грязные купюры из бумажника практически зубами, я оказалась дома. Хорошо, что дверь открывалась кодовым замком. Не представляю каково это проворачивать левой рукой ключи в замочной скважине и одновременно тянуть дверь на себя. Немыслимо.

Оказавшись дома, я наконец вздохнула. Но без облегчения. Моя двухъярусная квартира соединялась крутой хай-тек лестницей с левой стороны от входа. Чтобы попасть в спальню мне нужно было бы опираясь о боковую стену аккуратно преодолеть двадцать ступеней, ведь с другой стороны – перил не было. Такова задумка дизайнера Мишель Белли, надеюсь она здорова и руки у неё целы.