В великий день нашей революции парижский мальчишка следовал за восставшими74. В эпоху террора он следовал за телегами, на которых везли на казнь осужденных, следовал без гнева, от безделья; какая могла у него быть корысть? Он, вечно свободный, не боялся попасть в Бастилию и тем не менее присутствовал при ее взятии; он вошел в Бастилию без оружия и заклепал пушку – не для того, чтобы себя обезопасить, но исключительно для забавы, ведь что может быть забавнее возможности воскликнуть: «Представь, Шовен75, я заклепал пушку!» Дай ему волю, он бы поступил точно так же и с пушками атакующих. Зато когда из захваченного им орудия отлили медали, для него медалей не хватило; не досталось ему и июльского креста76: меж тем награды получили многие люди, которых не было на месте событий.

Именно в жаркие июльские дни я больше чем когда-либо уверился в том, что парижский мальчишка играет в государстве важнейшую роль! Я видел, как он строит баррикады, видел, как он вырывает булыжники из мостовой и поднимает их на верхние этажи. Он тоже послужил делу свободы! Взобравшись на крышу или на верхушку ворот Сен-Дени, он швырял оттуда камни с криком: «Да здравствует Хартия!»77 – Бедняга!

Я видел, как он подобно Дон-Кихоту, в полном одиночестве, с палкой в руке, выступает против целого взвода! Он присутствовал при разграблении оружейного склада и ничем не запасся, потому что не нашел ничего подходящего. Он участвовал в разгроме архиепископского дворца и разрушал ради разрушения, но себе ничего не взял78. А ведь многие из тех, кому платят за охрану порядка, разрушают ради наживы.

Наконец, чтобы закончить перечисление его подвигов, скажу, что он был ранен на Вандомской площади: от последнего артиллерийского залпа он подхватил насморк. При всякой встрече с ним вам будет казаться, что его длинные взлохмаченные волосы, вздернутый нос и сардоническая улыбка, его издевательский и наглый вид – все это имеет целью вывести вас из себя. Но так уж он устроен; если вам это не нравится, тем хуже для вас, многие другие очень им довольны. Парижского мальчишку усыновил Шарле79! Шарле обессмертил его своими рисунками; он запечатлел его в тысяче разных обличий с такой любовью, с какой живописец изобразил бы свою возлюбленную. Вот он, узнаете? вот его толстая книга, вот его глаза, его добродушие, его размышления, разом и глубокие, и простодушные. Парижский мальчишка и старый вояка – два излюбленных типа нашего национального художника, и выбор этих двух героев далеко не случаен. Это народ на заре своей жизни и на закате. Крайности сходятся.

Спросите у Шарле, что сталось с парижским мальчишкой, и он изобразит вам старого солдата, который рассказывает о том, как Человек похвалил детей80.

Веселость мальчишки-республиканца передается старому пьянице-инвалиду, отличившемуся при Маренго.

Если вы спросите еще кое о чем, то узнаете, что парижский мальчишка, который в 1815 году приветствовал всех возвращавшихся с поля боя как настоящий мальчишка, успел вырасти и возвратился в Лувр с ружьем, почерневшим от пороха, но не покусился на национальную собственность. Он сделал несколько выстрелов, а затем отведал королевского вина – еще одна мальчишеская шалость. А если вы спросите, что станется с мальчишкой, который недавно играл с патронными сумками королевских гвардейцев, убитых на площади Пале-Руаяля, я вам отвечу. Если через несколько лет вы сделаетесь министром и вам вздумается подражать вашим предшественникам, я советую вам: берегитесь! ведь сегодняшний мальчишка успеет подрасти, он возьмет ружье, из которого вчера стрелял его отец, и у него достанет силы вскинуть это ружье к плечу и прицелиться, а целью, если вы вознамеритесь править деспотически, сделается для него ваша министерская грудь; в этом случае, повторяю вам, берегитесь, ибо парижский мальчишка не промахнется