– Черный, как цыганенок… Ты чей будешь-то? Фамилия твоя какая?

Луппе несколько раз моргнул, застегнул ширинку, втянул соплю, которая так и норовила вырваться наружу, и, проведя тыльной стороной ладони по носу, произнес:

– Гонсалес.

– Отродясь про таких не слыхал, – сказал старик, – приезжие, что ли?

Луппе кивнул.

– С райцентру?

– С Мексики, – гордо ответил он.

– Не слыхал про такую деревню, – задумчиво произнес старик.

Запустив руку в карман, он достал конфету в потертой обертке.

– На вот, пососи.

Глаза Луппе блеснули.

– Спасибо! – радостно воскликнул он и тут же развернул фантик.

Это была карамель в белой глазури. Луппе с упоением засунул конфету в рот и зажмурился от наслаждения. Ощутив сладость на языке, он полностью отключился от бед и невзгод, что приключились с ним в этот злосчастный день.

Старик улыбался и поглаживал бороду.

– Шпасиба, – снова сказал Луппе, обнажив редкие зубы.

– Ступай, на солнце погуляй, так быстрей просохнуть.

Луппе кивнул и пошел в сторону Мишкиного дома.

Луппе языком гонял конфету во рту, легонько постукивая ей о зубы. Она быстро таяла.

Добравшись до начинки, он, не сглатывая слюну, растягивал удовольствие. Наконец карамель рассосалась, сладость ушла, зато вернулись тревога и страх. Луппе думал об отцовских часах, о том, как вернется домой и что скажет родителям.

Подойдя к калитке дома Мишки, Луппе оглянулся. К нему сломя голову несся мальчишка. Поравнявшись с Луппе, он, не обращая на него никакого внимания, дернул ручку. Калитка открылась и мальчишка, переводя дыхание, вошел во двор. Луппе зашел вслед за ним. Пацан поднялся по ступеням к веранде и постучал в окно.

Через несколько секунд в дверном проеме показался Мишка. Не заметив Луппе, он пустил мальчишку внутрь и закрыл за ним дверь.

Луппе смутился и тоже поднялся по ступеням. Он потянул ручку на себя, но дверь была заперта. В груди возникло неприятное чувство. Собрав волю в кулак, Луппе поднялся на носки и легонько постучал в окно. Прошло несколько секунд, но никто не вышел. Луппе приложил ухо к дверному полотну и прислушался. Внутри было тихо. С каждой секундой неприятное чувство становилось сильнее. Луппе поднял голову, уставился на кнопку, располагавшуюся на расстоянии поднятой руки, и аккуратно нажал на нее.

За дверью заиграла ублажающая слух мелодия звонка. Луппе даже показалось, что хозяин дома готовился его встретить и специально включил эту мелодию в знак приветствия. Затаив дыхание, Луппе снова прислушался.

Наконец на веранде послышались шаги. Сердце Луппе забилось с двойной силой, он набрал в легкие побольше воздуха и приготовился к встрече. Шпингалет щелкнул, и дверь больно ударила его в лоб.

– Чего тебе? – нахмурившись, произнес Мишка, увидев на пороге Луппе.

– Привет, Миш… – держась за ушибленное место, произнес он, – ты звал «Утиные» смотреть… вот… я пришел.

Мишка недоверчиво посмотрел в глаза Луппе. Вспомнив, что пригласил и его, он скривил лицо.

– Разувайся, заходи, – недовольно произнес он.

Луппе медленно переступил порог.

– Быстрей давай! – раздраженно сказал Мишка. – Щас начнется уже.

На полу стояло много обуви. Луппе быстро стащил с ног свои туфли и, пододвинув их к общей куче, с замиранием сердца перешагнул порог дома. Проходя коридор, Луппе успел разглядеть его интерьер: настенная вешалка в прихожей, коврик, люстра, небольшое овальное зеркало в черном багете, обои с изображением берез… А запах… Запах дома Мишки Зина был ни с чем не сравним. Здесь пахло достатком, уютом и чем-то очень вкусным. Луппе втянул в себя воздух и широко улыбнулся. Через пару секунд он вошел в зал, где сидело пять человек. Среди присутствующих была и Сесилия. Она кинула недовольный взгляд на Луппе и, нервно дернув головой, отвернулась в сторону нового японского телевизора, стараясь игнорировать присутствие брата. До Луппе никому не было дела. По рукам гостей шел пульт дистанционного управления, каждый осматривал его со всех сторон и норовил нажать на какую-нибудь кнопку.