Он откланялся и удалился.

«Мистер суровость» выглядел гораздо лучше и бодрее по сравнению с тем жалким зрелищем, кое он являл из себя накануне. Едва доктор оставил их, Рауль тут же ощутил на себе его цепкий взгляд.

– Выкладывай, я вижу тебе удалось узнать что-то интересное.

Рауль присел на кровать.

– Олафа больше нет.

– Если бы ты не говорил об этом с таким мрачным лицом, то я счел бы это хорошей новостью.

– Угадай, кто занял его место?

– Понятия не имею.

– Наш призрак.

Обычно хранящее полную эмоциональную непроницаемость лицо «мистера суровость» озарилось изумлением.

– Вот уж действительно неожиданно.

– Это еще не все… Там в пещере он пытался меня пристрелить, но его пистолет дал осечку, а я держал его на мушке и позволил уйти. Сейчас я боюсь, что совершил огромную ошибку.

«Мистер суровость» откинул голову на подушку.

– Твой граф знает об этом?

Рауль отрицательно покачал головой.

– Что сделано, то сделано, прошлое не вернуть, нужно жить настоящим.

– Я тоже собирался поговорить об этом.

Рауль замялся.

– Выкладывай, малыш, со мной нет нужды дипломатничать.

Очевидно борясь с неловкостью, Рауль отвел взгляд в сторону, дабы не встретиться с глазами «мистера суровость».

– Я безгранично благодарен тебе за всё, что ты для меня сделал за эти годы, особенно за это, – Рауль указал на его ранение, – но дальше мне необходимо двигаться самостоятельно.

– Ты меня выгоняешь? – мрачно спросил «мистер суровость».

– Ну что ты, ни в коем случае! Я лишь хочу сказать, чтобы отныне ты относился ко мне не как к ребёнку, а как к своему капитану, который не нуждается в опеке и заботе, который сам принимает решения и порой рискует жизнью. Ты должен смириться и принять это.

– Я услышал тебя, – спокойно произнёс «мистер суровость». – Обещаю, что с этих пор проблем больше не будет.

У Рауля словно гора упала с плеч, он тут же повеселел и оживился.

– Отлично, тогда ждём твоего выздоровления и начинаем поиски нашего призрака. Как сказал граф, теперь поймать его будет чертовски сложно, но он ещё не знает, на что мы способны, – игриво подмигнув, произнёс Рауль.

– Я уже готов, – резво отозвался «мистер суровость» и намеревался было подняться с кровати.

Рауль резко пресёк его порыв и уложил обратно в кровать.

– Я же сказал – после твоего выздоровления, поэтому пока я не услышу от доктора, что ты готов, ты никуда отсюда не выйдешь.

«Мистер суровость» с лицом прогрессирующего меланхолика накинул одеяло на лицо.

Проснувшись утром, Трой ощутил сильную слабость и ноющую боль в области раны. Его мучила жажда, и он с нетерпением посмотрел на кувшин с водой, стоявший на столе возле окна. Однако расстояние до него было слишком велико – не менее пяти шагов.

Попытка подняться с кровати вызвала жгучую боль, и повязка моментально окрасилась в бордовый цвет. «Видимо, рана не успела затянуться», – подумал Трой. Но жажда и нежелание звать на помощь взяли верх. Превозмогая боль, он встал с кровати и, шатаясь, сделал необходимые до кувшина шаги.

Когда руки потянулись к прохладной влаге, в глазах потемнело, ноги подкосились, и он рухнул на пол. В это же мгновение распахнулась дверь, и в комнату ввалился Бобо. По его поведению было ясно, что всю ночь он провёл за дверью, прислушиваясь к каждому подозрительному шороху.

Обнаружив Троя на полу, Бобо мгновенно подскочил к нему и, подняв на руки, аккуратно перенес на кровать. Трой слегка приоткрыл глаза.

– Пить, – жалобно простонал он. Бобо налил стакан воды и, приподняв ему голову, помог утолить жажду.

– Что-то мне не хорошо, – с трудом произнес Трой. – Сходи за доком.