В данный момент он страстно желал иметь универсальный прибор-телепат, который позволил бы ему читать мысли своих новых знакомых – приобретение, которое могло бы оказаться очень полезным. Однако нельзя иметь все.

– А-пунай-встань, – приказал Дуди внушительным голосом. Благодаря соединению его разума с лингвистическими центрами мозга слушателей инопланетные слова легко сорвались с его губ. – Я не причиню никому из вас вреда.

Трепеща и испытывая неловкость, семеро коленопреклоненных воинов поднялись на ноги и встали перед Дуди в полном безмолвии – полдюжины свирепых, могучих лесных охотников, любой из которых мог бы практически разорвать на части человека двадцатого века, окажись тот рядом. Однако их взгляды были устремлены куда-то в сторону, и они суетились перед ним, как маленькие мальчики, которых в школе поймали за стрельбой плевательными шариками. Дуди был очень удивлен, хотя вполне обрадован. У большинства примитивных рас есть хотя бы доля здорового сомнения в отношении своих богов – достаточная, чтобы с некоторой опаской принимать в свои ряды любого, кто выдает себя за такового.

– Бери свое оружие без страха, – ободряюще сказал он, а затем добавил, как будто по вдохновению:

– Мне оно совершенно не нужно, у меня есть средства для расправы с врагами куда более сильные.

Вождь дикарей нерешительно сделал шаг вперед, его плечи ссутулились, словно для того, чтобы принять удар, и снова опустился на колени, чтобы дрожащими пальцами пошарить в куче оружия.

– Мы знаем это, о человек, – испуганно забормотал тот, опустив глаза в землю. – Мы знаем, что твоя молния поражает насмерть, кого пожелаешь.

Дуди и сам был немного поражен молнией; его челюсть отпала, когда он уставился на семь крепких, смиренно склонившихся фигур перед ним. "Человек", – так назвал его дикарь! Если они не считали его богом, то почему подчинялись ему?

Он заговорил твердым, уверенным голосом, не решаясь наводить справки, боясь выдать отсутствие божественного всеведения – один из главных недостатков божества у примитивных народов:

– Вы должны немедленно отвести меня в свою деревню.

Поскольку переводчик подсказал ему, что у них есть слово, обозначающее деревню, он с уверенностью понял, что у них должны быть деревни.

– Незамедлительно, о человек.

Вождь повторил этот загадочный термин, который он произнес так, словно это был почетный титул.

– Мы отведем тебя к Кувурне, и ты поговоришь с ним.

– Кто такой Кувурна? – спросил Дуди, не сумев на этот раз удержаться от вопроса. – Ваш верховный король?

Глаза варвара широко раскрылись в явном удивлении, которое он с такой же очевидностью постарался скрыть. Эти глаза были большими и карими, заметил Дуди, с любопытным тоскливым выражением – вряд ли они были такими свирепыми и смелыми, какими должны быть глаза агрессивного первобытного человека.

– Ты не знаешь, кто такой Кувурна? Он – Владыка. Он наш господин, который правит нашей деревней и всеми нами.

Это стало потрясением, потому что прозвучало очень похоже на конкуренцию. Но с Кувурной можно было разобраться, когда речь зайдет о нем.

– Ведите! – сказал Дуди.

Пробираясь на север по парковому лесу в окружении своего варварски вооруженного эскорта, который двигался в сдержанном, почтительном молчании, Дуди успел заметить любопытное единообразие этих людей. Они были небольшого роста, около пяти футов и шести или семи дюймов; их волосы и глаза неизменно были красновато-коричневыми; они отличались, как ему казалось, от всех волос и глаз, которые он когда-либо видел раньше, но при этом были чем-то до боли знакомы. Кожа у них была совершенно белая, хотя и смуглая от солнечных лучей, которые часто на нее попадали. Они были странно непохожи на других, менее шумные и говорливые, чем все дикари, которых Дуди встречал раньше, совершенно не похожие на волосатых палеолитических грубиянов, которые хотели принести ему живые жертвы сорок тысяч лет назад, – и все же по какой-то странной причине он не мог избавиться от ноющего убеждения, что где-то он уже видел этих людей.