Заложница проклятого Повелителя Анна Безбрежная

1. Глава 1. Похищение

Кто прячется в твоих тенях? Друг или враг?

Мы с тобой охотники или добыча?

Нам предстоит сыграть в жестокую игру.

Игру на выживание.

У нас нет выбора: или мы, или они

— Отпустите меня! Слышите? Выпустите меня отсюда! — отчаянно кричала я, вцепившись в решетку, что отделяла меня от свободы.

Паника, страх и неизвестность поглотили меня с головой, накрыли удушающей волной, срывая мое дыхание и отправляя сердце вскачь.

Как я здесь оказалась? Что происходит?

Меня куда-то увозила крытая повозка по лесной дороге в неизвестность.

— Эй! — еще отчаянней, завопила я.

В окне показался мужик на лошади. Огромный, в кожаных доспехах, с двуручным мечом за спиной. На небритом лице, прорезанным застарелым кривым шрамом, идущим через щеку и глаз, его губы расплылись в нехорошем оскале. Молча. Ни слова. Лишь масленый взгляд скользил по моему лицу. Он не отводил темных глаз и ни слова не говорил. Но от него несло таким мраком, что становилось жутко. Я гулко сглотнула и забилась в дальний угол повозки, пытаясь в тени казаться невидимой для него. Я вся сжалась и вцепилась в потертый край кожаного сиденья. Мужик, что меня пленил, хмыкнул и отъехал дальше. А похитителей было несколько. Такие же суровые и мощные воины, с глазами, полными льда и безучастности к чужому горю.

О, Триединый, что происходит? Как я оказалась в карете с решетками? Одна. В лесной глуши, окруженная грозными мужиками, по виду напоминавших наемников.

Судорожно сжимая руки, я стала вспоминать. Совсем недавно я очнулась, лежа на шершавом потрепанном сиденье кареты. Голова дико болела и в носу все еще стоял удушающий запах, который затмил мой разум, опуская на дно тьмы. Меня схватил в переулке очень высокий и сильный мужчина, зажав рот и прижав к моему носу вонючую тряпку.

Зачем я им? Куда меня везут? Паника все больше окутывала разум, не давая мыслям прийти в порядок и не скакать, словно испуганные зайцы. Мне нужно попытаться проанализировать ситуацию! Я стала глубоко вдыхать и выдыхать, как меня учила мама, когда мне снился страшный сон, и она прибегала ко мне, чтобы успокоить.

Так, Ноа, дыши, думай и вспоминай.

Я шла после школы, где я работала на подхвате после смерти мамы. Она умерла почти год назад, оставив меня одну в этом мире и с разом опустевшим сердцем. Я всхлипнула, вспоминая боль от утраты, которая так и не стала меньше, как мне обещали люди.

Мы с мамой жили в небольшом городке Риал на юге нашей страны Анцем, в уютном одноэтажном домике с красной черепичной крышей и флюгером в виде лошадки. В саду мама выращивала красивые цветы, нежные, как дыхание теплого ветра и яркие, словно леденцы.

Я оканчивала школу, в которой мама преподавала литературу, словесность и этикет. И вот в один самый страшный для меня день ее не стало. Думали, легкая простуда, но она переросла в удушающий кашель и из ее легких пошла кровь, которая капля за каплей отобрала родную жизнь.

Полная глухота к миру и отчаяние захлестнули с головой. Я не могла выйти из дома и что-то себе даже приготовить поесть. Одиночество отравляло мой организм и выпивало все краски жизни. Я тонула в горе и тоске по самому любимому человеку на свете.

Директор школы, где я училась, и мамина подруга приходили ко мне, приносили еду и пытались со мной говорить. Но жизнь шла дальше, и я понимала, что надо вставать и что-то делать. Тогда директор школы пригласил меня работать у них на подхвате после уроков, а потом я там осталась, когда через пару месяцев закончила ее. Я протирала полки в библиотеке, мыла полы, выставляла реторты в классе химии, чистила парты и помогала рисовать плакаты.

Через месяц, в конце лета, я собиралась ехать в один из крупных городов Анцема — Баску, чтобы поступать в колледж на звездочета. Но очутилась я вдруг в повозке, с наглухо закрытыми дверьми и решетками на окнах, в окружении грозных мужичин с бандитской внешностью.

Полуденное солнце, достигнув своего зенита на небосводе, озаряло своим светом густой лес. Воздух наполнялся ароматами разнотравья и хвои, смешиваясь с запахом моего страха. Он, казалось, проникал в каждую щель и пропитал все вокруг.

Птицы будто смеялись надо мной, радостно пели и говорили: «Смотри, мы свободны улететь куда хотим!» А я мучилась от ужаса и вопросов: «Зачем я им понадобилась, и куда меня везут?»

Я предприняла еще пару попыток позвать своих похитителей, но получала лишь молчание в ответ. Между собой они перекидывались скупыми фразами. Я насчитала пятерых наемников.

Привычно потерев правое запястье, чтобы убедиться в широком неизменном кожаном браслете, что был всегда на мне, я похолодела. Браслета не было! Он прикрывал три звезды, образующие треугольник Проклятой.

Я ахнула и схватилась за сердце, думала, оно сейчас выпрыгнет из груди. Они меня нашли! Меня убьют! Как и сотни до меня, отмеченных знаком Сейны. Нас — проклятых и отверженных обществом.

Я заполошилась, не зная, что делать. Значит, меня везут на казнь! Слезы выступили на глазах, и я сжалась, тихонечко подвывая.

Карета со скрежетом колес внезапно остановилась.

— Вылезай! — грубо бросил мне мужик с перекошенным лицом из-за шрама, открывая дверь повозки, у которой не был ручки внутри.

Я забилась дальше в угол, пытаясь прочитать по его лицу свою участь. Что меня ждет? Казнь? Насилие? Рабство? У меня было несколько вариантов, один страшнее другого. Они могли не знать, что я проклятая, и повязка случайно упала с руки, а не они сдернули. Тогда меня ждет насилие и рабство. Юных небогатых девушек, сирот, как меня, часто крадут для продажи в публичные дома, или для коллекций каких-нибудь извращенцев или еще куда.

Я знаю, что красивая, с длинными белыми волосами, отливающими серебром. Прозрачные светло-голубые глаза всегда привлекали внимание ко мне, и еще я тоненькая и маленькая ростом. Преступники могли выследить меня и украсть из-за этого. Или другой вариант — они охотники на таких, как я — отмеченных знаком Сейны.

Проклятых рождалось все меньше и меньше в последние десятилетия. Нас почти всех истребили. Сейна — древняя и первозданная Богиня луны, что отмечала своих детей магией. Я не знаю, что случилось и почему их проклинали, это погребено под пластом веков. Мама лишь рассказывала, что магия Сейны велика и почему-то опасна. И в какое-то время ее признали незаконной и приняли указ убивать всех, рожденных под знаком Луны. И мне очень сильно не повезло в этой жизни — я получила ее отметку. И меня бы убили, но мама тщательно скрывала секрет, с рождения оберегая и пряча знак луны на моем запястье, под разные ленты и браслеты.

Я с детства слышала, что самое для меня страшное — открыть и показать знак другим людям. Это был бы мой конец. И вот сейчас они сняли мой браслет! У меня затряслась нижняя губа, и я обняла себя, в попытке защититься.

— Долго я буду ждать? — резко произнес мужик.

Я будто прилипла к сиденью. Тогда наемник силой вытащил меня из повозки, и я чуть было не упала, зацепившись за подножку. Мужик со мной не церемонился, вздернул вверх и потянул к полянке, где наемники, похоже, остановились на привал. Они разводили костер, привязывали лошадей и вытаскивали припасы из сумок.

— Грэн, посади ее сюда, — указал на старое потертое покрывало высокий наемник, с грязными сальными волосами и сломанным носом. Тряпка была расстелена под раскидистым деревом.

— Садись сюда и не вздумай бежать! — приказал Грэн и зло зыркнул на меня.

Я села и поджала под себя ноги, с ужасом думая о своей участи. Мне надо бежать! Наемники быстро развели огонь, повесили на него котелок с водой, в который бросили куски копченого мяса, пару картофелин и соль.

Я мрачно подумала, что они сейчас пообедают, а меня они себе на десерт оставили. Ведь не факт, что меня отдадут для казни. Они могут меня просто продать меня в рабство, а извращенцам без разницы, проклята я или нет.

Зубы стучали от страха. Я пыталась незаметно отползти за дерево, а там думала быстро встать и побежать со всех ног в лес. Но как только я шевелилась, кто-то из наемников сразу же бросал на меня грозный взгляд, показывая, что за мной беспрерывно наблюдают.

В пряном воздухе летнего леса появился еще один яркий аромат — наваристого супа. Наемники разлили себе по плошкам приготовленное и одну тарелку Грэн принес мне, поставил на плед и дал чистую ложку, достав ее из тряпицы. И бросил рядом пару кусков черного хлеба. Я не притронулась ни к чему. Неизвестность и страх сдавили желудок, и есть не хотелось. Мне бы в горло кусок не пролез.

Когда наемники все съели, дали мне фляжку с водой, но я и к ней не притронулась.

— Зря, — просто сказал Грэн, — еще долго ехать.

Я отвернулась, посмотрев на ярких юрких бабочек, беззаботно порхающих с цветка на цветок, и тяжело вздохнула. Значит, ввезут меня куда-то далеко. Но куда?

Дорога выматывала монотонностью, напряженностью и бесконечным страхом, заполонившим нутро до краев. Я не знала, как сбежать. Все пыталась придумать способы, но под строгим взглядом мужчин, все мои попытки пресекались.

Лес редел, и все больше тропинок пересекались с нашей. И вскоре показался большой тракт, где все больше попадалось крестьян, ехавших на открытых повозках, груженных шкурами, мешками с зерном и утварью на продажу. Я несколько раз хваталась за решетки, надеясь попросить о помощи, но мои похитители чутко следили за этим. Они пригрозили мне расправой, если высунусь и закричу.