– Что, милая? Совсем плохо? – спросила пожилая женщина, на которую повалилась мама.

– Собралась рожать, так рожай! Чего уж там, – сказала ее соседка. – Ты не бойся, нам не впервой. Мне самой довелось рожать в поле во время сенокоса. Так ничего, справилась, да еще какого героя воспроизвела на свет, трудно даже поверить. Весил-то он пять килограмм! Наша колхозная акушерка, увидев его, аж рот открыла… Вон как бывает.

– Нет, нет. Мне еще не время рожать… – испугано лепетала пришедшая в себя Люся.

– А чего ж ты так побледнела? У меня сумочка с документами пропала!

– Как это пропала? Не может того быть! – всполошились соседки.

– Вздыхая и ахая, женщины, присев на корточки, шарили по полу руками, надеясь ее найти. Но сумочки нигде не было. Тогда одна из них, самая молодая и самая сообразительная, вскочила и заорала, стараясь перекричать стоящий в вагоне рокот.

– Люди добрые! Здесь сидит беременная женщина! Она на сносях, того и гляди, что придется всем кагалом принимать у нее роды!

Она сделала паузу.

Шум постепенно затих, люди пытались осмыслить услышанное и понять, как это может обернуться против них самих.

– Так вот! Она говорит, что обронила в вагоне сумочку с документами. А я думаю, что ее у нее просто-напросто сперли! Если это сделал подлый ворюга, то пусть деньги заберет себе, а документы вернет. А честный человек на чужое и так не позарится! Хоть вагон набит до отказа, постарайтесь сначала приподнять свои драгоценные зады и пошарить там, да не между ног, а под задом, авось сумочка там. А те, кто от страха не чувствует, на чем сидит, то я не из стеснительных и тем более не из пугливых, могу пройтись по головам. И тогда сам черт не позавидует тому, кого я ухвачу за то самое драгоценное место и выдерну его с корнем!

Люди оживились, мужчины почему-то начали громко гоготать.

– Живее, живее! – поторапливала она. – Да под баулами и чемоданами не забудьте посмотреть!

Люди зашевелились. Вагон резко дернулся и медленно пополз, оставляя за собой орущую толпу перепуганных насмерть людей.

Сумочка нашлась, но документов в ней не было. А поезд катил и катил. На узловых станциях он останавливался и подолгу стоял, поджидая встречного поезда. Мама выбиралась из вагона и по нескольку раз проходила через весь состав, высматривая знакомых.

– Рита, сиди спокойно и не смей вставать с нашего места, а то его займут другие. И никого не бойся. Я быстро.

Но для ее дочки эти несколько минут превращались в настоящую пытку.

– Мамочка, пожалуйста, не уходи! – глотая слезы, умоляла ее Рита.

– Доченька, мне нужно пройти по вагонам. Может, я увижу кого-то из наших знакомых или хотя бы тех, кто меня знает в лицо. Тогда они смогут подтвердить, кто мы такие. Это очень важно. Если я найду знакомых, нам выдадут временные документы. Ты уже большая и нечего хныкать.

– Ишь какая у тебя строгая мамка, – качая головами, говорили сердобольные соседки. – С такой не больно разгуляешься!

Но, к великому сожалению, все ее надежды оказались тщетны. Одни пассажиры выходили, другие штурмом брали освободившееся место. А мы все ехали и ехали.

Та молодая и бойкая женщина, которая заставила весь вагон искать потерявшуюся сумочку, прощаясь с мамой, сказала:

– Знаешь, Люся, ты мне очень понравилась, и я бы с большим удовольствием взяла вас к себе. Да вот мужик у меня не того…

– Почему «не того»? Ведь ты же сама говорила, что он у тебя хорош собой, работяга, отлично зарабатывает и все несет в дом. Да еще хорошо разбирается в лошадях.

Говорила. Он действительно большой знаток по лошадиной части, а еще больше – по кобелиной! Знатный кобель, ни одну юбку не пропускает, иногда по нескольку суток дома не ночует. А когда появляется, клятвенно божится, что лошадей к районным скачкам готовил. Брешет, конечно. Всегда брешет. Какие там скачки, у него каждую ночь скачки без препятствий, с забегом на длинные дистанции с хорошенькими вдовушками или с разведенками, а то и с девками, которые вообще слабы на передок! Жеребец, он и есть жеребец. А что все деньги несет в дом, так это чепуха. Им-то не деньги от него нужны, а огромный хрен, – и она, резко выставив вперед руку, отмерила его длину. – За этот кусок колбасы любая побежит сломя голову, – сквозь слезы проговорила Оля. – Бабник – он есть бабник! Вот кто он. Глаза бы мои его не видели. Вот так-то, подруга. А такой крале, как ты, он вообще проходу не даст. Сама понимаешь, что от закадычных подруг до лютых врагов – всего ничего!