— Ой…— я прикрыла рукой рот, понимая, что передо мной были вовсе не демоны, а обычные мужчины. Ну как обычные…до неприличия идеальные.
— Нам бы помыться с дороги. Есть на ночь вредно…— один из них повторил мои слова и ухмыльнулся, припечатывая взглядом победителя.
— А ты, веснушка, зайдешь спину потереть! — фамильярно подмигнул второй, явно намекая на нечто большее, — заодно извинишься.
Он потер ушиб на голове, и подхватив плащ, вышел вслед за первым, оставляя меня стоять под прицелом взгляда отца, что наблюдал за происходящим из-за спин домашних слуг.
— Помыться, говорите…Ох, и устрою я вам баню!
2. 2. Дерзость, комплимент и угроза жизни
Не дожидаясь, пока отец снова начнет командовать и за руку поведет меня в купальни, я, фыркнув, подхватила длинные юбки и зашагала прочь из кухни.
Чертовы гости! Опоздаю к невесте, с вас же три шкуры сдеру! Поэтому в ваших интересах, как можно быстрее намыть свои чресла и сгинуть уже с глаз моих!
— Что ты ворчишь, доченька? — догонял отец, а за ним служанки с полотенцами. Даже в темноте они прекрасно лавировали между хламом, которым был заставлен задний двор, ведущий к черному входу в термы.
— Хороший жених, говорю! — заорала погромче, чтобы горе-путники услышали о намерениях моего папаши, и сами удрали. По-хорошему.
— Хорош кавалер, ой, как же хорош! — довольно повторил отец, складывая руки в молитвенном жесте.
Выхватив у прачки свежие полотенца, закинула их на плечо и, бросив последний взгляд на толпу провожатых, распахнула низенькую дверь в предбанник.
Теплый воздух мягко окатил лицо, и, пригнувшись, я шагнула внутрь, представляя, как три шкуры спущу с этих гадов, если штаны не сняли еще.
И тут же глаза мои наткнулись на область моей прежней работы, пенис, чтоб его. Здоровенный такой, красивый даже в полустоячем состоянии. Гладенький, с шелковистой кожей, под которой были заметны очертания головки… И мошонка глаз не оторвать: крупная, подобранная, светло-розовая…
Я сглотнула вязкую слюну, понимая, что залипла. Но глаз оторвать не могла. Сколько я мужских гениталий на своем недолгом веку работы урологом не перевидала, но эти одни из немногих, на которые хотелось смотреть вечно. Жаль нет телефона, попросила бы фото на память.
— Нравится? — усмехнулся хозяин причиндалов, и напряг мышцы, заставляя член несколько раз приподняться, от чего он стал еще крупнее.
К подобному хамству я давно привыкла. Мужики они хоть в Африке, хоть в другом мире – мужики. Вот на приеме у меня стоит, у самого не стоит, а он все туда же, мачо из себя корчит.
— Конюшего сейчас свистну, это по его специализации, — ехидно улыбнулась я, намекая на нетипичный размер достоинства.
— Это считать за комплимент, или дерзить вздумала? А, Веснушка?
— А это, — я кивнула на его уже полностью эрегированный член, — считать за угрозу жизни?
А что, ну правда, такой дубинкой и прибить можно!
Он рассмеялся в голос, и я, наконец, смогла выдохнуть и отвести взгляд.
Ну до чего ж красивый подлец, а! Все при нем, и кубики, и дельты, и бицепс, и вены, мать их…И волосат даже по моему вкусу – не слишком, но и не лысый, как малолетка в пубертате. И кадык этот его…сексуальный такой…И челюсть с острыми углами, которые видно даже сквозь густую щетину.
Я взяла кончик полотенца, вытерла капельки пота со лба, и мысленно заставила себя отвернуться и заняться делом, иначе, точно опоздаю. Но гость не унимался. Он продолжал смеяться, и уже я, зараженная его бархатным грудным голосом, тихонько хихикала, пытаясь не выдавать своего веселья.
— Вода стынет! — открыла дверь в парилку, кивком головы прося войти внутрь, и снова впала в ступор.