Оказавшись у деревянной двери, Вика четко различала два мужских голоса. Первый, громкий и уверенный, принадлежал Николаю Александровичу Соколову – председателю райисполкома. Владельцем второго, тихого и спокойного, был редактор газеты «Залесская правда» – Геннадий Петрович Жабин.

Но только Вика начала вслушиваться в контекст, как дверь открылась.

– Подслушиваешь? – спросил Жабин, показавшись на пороге кабинета и держась за дверную ручку. Мужчина невысокого роста лет пятидесяти – пятидесяти пяти. Лысина покрывала большую часть головы. Виски поседели. Мягкие черты лица подходили его характеру – спокойному и исполнительному. На глазах – очки с узкой прямоугольной оправой.

– Да нет, просто мимо проходила.

Главред жестом пригласил Журавлеву в кабинет и закрыл за ней дверь. Затем Жабин уселся на свое место. В углу, справа от входа, были приставлены друг к другу два широких прямоугольных стола. Жабин сидел лицом ко входу. Место Вики было слева от него, у окна. Но сейчас там расположился председатель, который устремил взгляд на журналистку, едва та вошла в кабинет.

Соколов Николай Александрович – мужчина высокого роста и довольно крепкого телосложения. Мощное вытянутое прямоугольное лицо. Широкие заостренные брови. Волосы и усы поседели. Председателю было под шестьдесят.

Сделав пару шагов от входа, Вика остановилась, немного озадачившись тем, что ее рабочее место занято. Жабин сел на своё и указал ей на стул, стоявший напротив него. Журавлева присела полубоком к главреду и посмотрела на обоих.

– Полагаю, ты знаешь, что утром в Подлесье-1 произошло нечто ужасное? – спросил председатель.

– Девушку, которая собирала подписи за строительство завода, загрызли дикие звери, – ответила Вика. – Но, кажется, следствие официальной версии пока не озвучило.

– Верно, выводы делать рано, – сказал председатель. – Но, скорее всего, это были собаки с местной псарни. Я хочу, чтобы ты осторожно написала на эту тему и только в нашу газету. Никаких социальных сетей, интернета и этих ваших телеграмов. По поселку могут поползти слухи, наружу вновь полезут всякие суеверия. Это может оттолкнуть инвестиции из Москвы. Могут испугаться потенциальные сотрудники. Поэтому мы должны избежать паники. В идеале я бы предпочел вообще ничего не писать. А то еще из Минска телевизионщики приедут.

Вика печально посмотрела на редактора. Тот опустил глаза. Тогда Журавлева ответила председателю немного дрожащим голосом:

– Умер человек, а вы продолжаете беспокоиться об инвестициях и потенциальных кадрах?

– Приток инвестиций и кадров, а также солидарность населения – залог процветания не только поселка, но и всего Залесского района! В случае успеха мы построим здесь градообразующее предприятие и создадим автономный экономический центр. И не надо бросать на меня осуждающие взгляды!

Вика побаивалась председателя. Впрочем, она привыкла настороженно относиться к большинству чиновников.

– И всё же мы должны как-то рассказать об этой ужасной трагедии, – спокойно произнес редактор. – Мы всё-таки СМИ.

– Я вам этого не запрещаю. Вести о смерти девушки, учитывая щепетильность вопроса о строительстве, поползут сами собой. Возможно, быстро и очень далеко. Я лишь прошу подумать о состоянии ее родных и о настроении местных, в том числе жителей всего района, а не только деревенских. Люди волнуются. Я очень не хочу, чтобы из-за несчастного случая или халатности проект по строительству завода накрылся медным тазом.

Председатель сделал паузу, а затем с вызовом посмотрел на Викторию.

– Такие девушки, как ты, всегда с пренебрежением относятся к работе в районных газетах, – продолжил Соколов. – И никогда не ценят подобный опыт. Неужели тебя, как журналистку, не интересует научное и экономическое развитие твоего родного края?