Один малыш забрался к зайчику на руки и крепко обнял, поглаживая маленькими ручонками мягкую шерсть. Малыш улыбался, и было видно, что это ему нравится. Я невольно улыбнулась.
Джонс уже возвратился с двумя стаканчиками кофе.
– Горячий, – предупредил он, отдавая стакан, и одной рукой обнял меня за талию. Заметив, что я улыбаюсь, вопросительно поднял бровь.
– Посмотри на вон того малыша, разве бывает на свете что-то милее?
Джонс взглянул туда, куда я указывала, и перевел взгляд на меня.
– Бывает, – через секунду ответил. – Это ты. Ты самая милая на свете.
– Это неправда.
– Поверь мне, правда.
– Нужно купить билеты, – я не стала развивать спор и перевела разговор на другую тему.
Джонс усмехнулся, полез в карман и достал два входных билета. Я взяла билеты и насупилась.
– Так нечестно, – запротестовала я.
– Мэри, давай не будем портить наш день, – только и ответил он.
«Наш день». Из его уст это звучало еще приятнее, чем когда я думала об этом сама. Его голос придавал этой фразе иной смысл, более глубокий. Он смаковал каждое слово, заставляя что-то в моей душе трепетать, и только в этот момент я начала осознавать, что это действительно так. Я будто очнулась, и постепенно реальность настигла мой разум. Это и правда был наш день, наш момент. Я так долго этого ждала, воображая себе картинки этого дня, что просто забылась. И теперь, когда я сбросила с себя все оцепенение, в моей груди начинает разрастаться тепло.
Я крепче сжала ладонь Джонса в своей.
– Ладно, – я согласилась, и за это он наклонился, чтобы поцеловать меня.
Нежно, глубоко, проникновенно. Его губы были теплыми и мягкими, заставляя мое сердце биться сильнее. Мое тело само собой двинулось вперед, навстречу его ладони, прижатой к моей щеке. В этот момент меня не интересовало ничего: смотрят ли на нас люди, как это все выглядит со стороны, и даже горячий кофе в наших руках не заставил бы меня остановиться. Слишком сильное было влечение, оно стирало весь остальной мир, других людей, оставляя нас – целующихся и влюбленных подростков.
Наш первый поцелуй был более робким, чем это происходило сейчас. Мы боялись коснуться друг друга больше, чем это позволяло стеснение. Никаких прикосновений, руки при себе, и только наши лица так близко, что чувствовалось дыхание друг друга на коже. Это был мой первый раз, и я волновалась в два раза больше, чем обычно. Конечно, мне рассказывала Лиззи, как это делается, но я никогда прежде не была в такой ситуации.
Ладони слишком вспотели, дыхание слишком прерывистое, и неверие в то, что Джонс действительно собирается это сделать. Тогда, в парке, сидя на лавочке и попивая кофе из бумажных стаканчиков, прямо как сейчас, мы смеялись и разговаривали о разных мелочах, о нашей жизни.
Его смех заряжал меня, и в тот день я улыбалась так много, как никогда раньше. С ним было легко и спокойно, вот что я для себя заметила. Не приходилось притворяться кем-то другим. Тогда он впервые взял меня за руку, и я невольно вздрогнула. Было лето, но мои пальцы казались холодными по сравнению с его горячей кожей. «Мы словно огонь и лед», – пронеслось в моей голове. Он был моим огнем, что распалил костер в моей душе, согрел меня изнутри.
Джонс не спеша сокращал расстояние между нашими телами, я чувствовала, как моя нога плотно прилегает к его. Дыхание то и дело сбивалось, и я предвкушала то, к чему ведет это свидание. Мой мозг рисовал красочные картинки, я сто раз представляла, как это может быть, но ни одна из них не сравнилась с реальностью.
Он пах знакомо, словно я всю жизнь находилась рядом с ним. Терпкий цитрусовый запах кожи смешивался с чем-то еще. Все произошло быстро, в один миг он еще находился на расстоянии нескольких сантиметров, а в другой его губы прижимались к моим. Время остановилось для нас двоих, при том, что все вокруг продолжало жить. Его губы, мягкие и влажные, властвуют над моими, как и в данный момент. Робость постепенно отступала на задний план, уступая место страсти и нежности. Один из стаканов с кофе упал на землю, когда я оказалась в горячем кольце его крепких рук.