(кроме Башлов и Утемиша) нигде и никакой общественной платы не получал. В Башдах и Утемише каждый магал деревни отводил для своего старшины несколько саб пахотной земли с поливом ее два[36] раза в год вдвойне и без очереди; при отдаче на откуп кутана или пастбищного места старшины со 100 или 1000 руб. получают 10 руб. При собрании денег на наем нукеров, если собирают денег более назначенной суммы (более 25 руб.), то остальные деньги поступают в пользу старшин. Тулгаки и мангуши пользовались везде и всегда штрафами. Две части штрафа получали тулгаки, а третью – мангуши. В некоторых же деревнях кроме штрафа пользовались и другой платою, как, например, башлинцы своему мангушу давали лошадь, утемишцы старшему мангушу – быка или его стоимость, а младшим мангушам – по 40 саб пшеницы (ныне 20). Старший мангуш пользовался вдвойне без очереди водой для поливки своих пахотных мест. Уркарахцы своим тулгакам давали еженедельно с каждого дыма по одной саб пшеницы, за то тулгаки по окончании года обязаны были делать угощение всему обществу или по крайней мере всем почетным лицам.

Важнейшие из селений, как центральные пункты, около которых собирался народ и имевшие значение и преимущество пред другими деревнями относительно сельского управления, были следующие: в Урчамуле – Варсит, Шурканте, Миша, в Гамринском – Утемиш, в Терекеме – Башлы, в Каракайтаге – Джибагни, в Гапше – Уркарах и в магале Ганк– Кубачи и Кишья; последняя деревня имела особенно большое значение (в Кайтаге), потому что в ней хранились уцмиевские адаты. В названные деревни спорящие других деревень магала очень часто приходили для разбора своих претензий, если они оставались недовольны решением местного сельского управления; кроме названных деревень кайтагцы имели у себя (каждый ма-гал отдельно) особенные места, куда они собирались для рассуждений или решений по общественным делам. Так, например, каракайтащы собирались на возвышенном месте вблизи деревни Кулаги, называемом «Гули-Гули-Гадда»; урчамульцы – на ровном и большом месте между селениями Варсит и Киркия, называемом «Декаллашара»; шурканцы – на возвышенном месте вблизи деревни Лища «Мукрукат»; уркарахцы – на возвышенном месте «Аф-Ка»[37]; это место служило общественной сходкой для трех магалов – Гапша, Ганка и Утцари. Маринцы собирались на месте «Канайла-Хаб», катагентцы – на «Межгили». Здесь также собирались жители Урчамульского, Каракайтагского и Шурканского магалов для рассуждений и решений по общественным делам. Башлинцы собирались в деревне подле большой мечети; кубачинцы также посреди деревни, в доме «Чанада-кан». Деревни Уркарах, Харбук, Кишья по маловажным делам собирались на место, называемое «Каканец». Жители Гамринского магала собирались по общественным делам на «Ашлаб-тене»[38]; если на этом месте жалобщики оставались недовольны решением старшин, кадия и других выборных лиц, они отправлялись в Башлы, Губден или Кара-будагкент[39].

Так как перед отправлением между истцом и ответчиком нередко бывал опор о том, в какую идти из названных деревень, то они во избежание спора бросали жребий, и чей жребий и с чьим именем деревни первый выпадал, туда и шли. Кроме того, они брали от общества к обществу бумагу, в которой излагалась подробно их жалоба.

Кроме названных мест все жители Уцми-дарго (Верхний и Нижний Кайтаг) в очень важных случаях, как, например, по убийству важного лица, или о притеснении сильным тухумом слабого, или о собрании войск для защиты края от внешних врагов, собирались на «семее»[40] Джин-Такер[41], на котором присутствовали все старшины, кадии, почтенные лица и уцмий. Перед разбором дел от каждого магала назначалось несколько человек тулгаков смотреть за порядком. Эти же тулгаки по приказанию уцмия и других присутствовавших на семее лиц рассылались для наказаний виновных и взыскания с них штрафов. Если здесь дело не оканчивалось [на этом текст обрывается].