- Как получится, - целую в щеку.
- Богдан…
- С ребятами встретиться еще хотел. Все, мамулечек, я ушел.
Прихватив кожанку, выхожу во двор. Минут через сорок уже трусь у Гериной шараги. Останавливаюсь недалеко от крыльца, прикуриваю. Вокруг переизбыток мажоров на пиз*атых тачках. Неплохо.
Делаю очередную затяжку, слыша знакомый голосок.
Гера спускается по ступенькам с какой-то девахой и доходяжным пареньком. Тот скачет вокруг нее, как зомби. Хочу затушить сигарету, но одергиваю себя. Наблюдаю дальше.
Гера смеется, что-то шепча своей подруженции, а потом оборачивается в мою сторону. Вижу секундный ступор в ее глазах. Она сомневается. Думает, что я ее глюк. Ухмыляюсь, делая шаг в ее сторону.
Гольштейн поджимает губы, а потом вовсе накрывает их ладонями.
- Богдан, - орет как ненормальная, сбегая по лесенкам, - мой Богдан, - обхватывает шею, закидывая на меня ноги, скрещивая их за спиной, - почему? – утыкается носом в мою шею, плачет.
Выкидываю этот идиотский окурок, сжимая ее уже обеими руками. Такая хрупкая, красивая. Моя.
- Умка, - поворачиваюсь из стороны в сторону, словно укачивая ее, -  хватит соплей уже.
Гера поднимает голову, рассматривая мое лицо.
- Ты гад! Почему ты не сказал? - давится слезами, но улыбается. - Шелест, ты изверг, слышишь!
- Сюрприз…
- Это самый ах*енный сюрприз!
- Не ругайся, - смеюсь, ловя ее губы своими. Пухлые, с капелькой бледно-розовой помады. - Налуплю…
Приподымаю взгляд, понимая, что мы сумели привлечь к себе внимание. Отпускаю Геру, и она ставит ноги на землю.
- Расходимся, ребятки, цирк уехал, - немного повышаю голос, смотря на зрителей.
- Я так соскучилась. Сильно-сильно, - целует и замирает. - Ты куришь? От тебя пахнет.
- Уже бросаю…
Гера кивает, обвивая мою шею своими ручками. Она поправилась. В хорошем смысле слова. Чувствую это, когда обнимаю. Охереваю от нее. Моя Гера. Настоящая. Не мой очередной сон. Реальность.
- Мой хороший, - проводит ладонью по моей щеке, - я так тебя ждала.
- Пойдем отсюда уже, - тяну ее за руку, - никого не хочу видеть, с тобой хочу, слышишь? - на ухо.