– Сначала мы умоемся, правильно, дочь? А то у нас губки напоминают радугу. А потом я вам все расскажу. – Он пошел вперед, соображая, как можно выложить обиду, в легкой форме. Но вот что он точно знал, так это то, что Леру надо от «друга» изолировать, любыми способами! – Правда, не обращайте сильно внимания, это просто отголосок из прошлого. Не столько болезненный, как неожиданный.

– Говори, мы разберемся! – Вытерев личико, заявила Агния.

– Юношеская глупость. Мне было лет сорок, может чуть меньше. Я поехал в Италию. Очень тянуло на родину Великих. В Неаполе была небольшая, частная школа. Так, человек на десять. Состояние – просто ноль! Но там преподавали, причем за копейки, многие мэтры. Они так находили приемников своему стилю, подмастерье. Да я уже и не помню, что еще. Это, собственно не важно. Взять несколько уроков у таких людей, для меня было просто честью! Деньгами большими на то время не располагал, но готов был оставить все, что было. Это уже через годы я сделал крупное вложение, приобщился к тому, что теперь там есть.

– А Пауло?

– Ах, да! Приблизительно через неделю, мы столкнулись с ним, и я сразу понял, он из наших!

– А разве вы не всех знаете?

– Понимаешь. Тогда были сложные времена – революции, война. Ну, все такое. Конечно, к нам приезжали, но не так как это было при тебе. Просто к Ольге с Ником, на беседу, ну и взять очередную порцию эликсира. Очень редко группой, а уж семьей и подавно. Ты же помнишь, насколько Ольга в этом деле осторожна? Это уже после семидесятых она немного раскрепостилась. Стала приглашать некоторых в гости на праздники. Но, опять-таки, все время приходилось делать вид, перед Родом, что мы меняем места хранения реликвий и состава. Осторожность у нее была заложена прочно. Теперь, когда я прочел записи Алекса, стало понятно почему, а тогда мы даже не спрашивали причину, выполняли ее указания. Да и дома. С каким трудом нам приходилось их сохранять за собой. Тут все было – от госпиталей, до пансионов. Даже некоторое время как музеи, а мы при нем обслугой.

– Дэн, ты нам зубы не заговаривай. Я и по телевизору слышу, как тогда все было. Ты мне о себе.

– Так вот. Я понял, что он наш, примерно с третей минуты общения. Он – тоже догадался. Потому, что где-то, через неделю, начал устраивать своеобразные соревнования во всем. Я не обращал внимания. Для меня все его позерство, выглядело клоунадой. Я не буду рассказывать, на какие хитрости он шел, чтобы показать всем, а себе в первую очередь, что он лучше, краше, талантливей и совершенней. Однажды нам дали задание, одно на всех. Я с таким желанием творил, посвятил ночь, вложил в работу душу. «Миланья» – так маэстро озвучил ту, кого мы должны были увековечить. Она получилась живой. Ев, дорогая, я не преувеличиваю!

– Я верю тебе, любимый! – Ев видела его напряжение, взяла за руку, прижалась к ней щекой, не находя ничего более существенного в данном моменте.

– И я! – вставила Ния, погладила его по ноге и снова открыла ротик, слушая отца, почти ничего не понимая. Папе было плохо! – это было главным для девочки.

– Милые, мои, родные! – растрогался Дэн. – Так вот. Оставалось часа два до рассвета, когда ушел Пауло, закрыв свою работу и махнув мне рукой, прощаясь. Так получилось, что мы с ним остались вдвоем, остальные ученики давно разбежались. Я и не думал уходить, настолько был доволен собой и тому, что у меня получилось. Вымыл кисти, присел напротив мольберта, даже не взглянув на его работу. Помню, начал дремать, когда пропели петухи, и я прилег не скамье в уголке. Кто заглядывал, не знаю, слышал лишь сквозь сон, что открылась и закрылась дверь. Разбудил меня шум. А затем мне передали, что директор срочно просит подойти. И я, завесив свое творение, понесся сломя голову, так хотелось поскорей вернуться, самому представить… Директора не было, я потоптался и полетел назад. Вернулся в класс, когда работы всех уже были представлены. Я открываю свою, и тут меня охватил ужас – ее подменили! Понимаете?! Я естественно закричал, начал шуметь. Но учитель меня осек и не стал вникать в проблему. Нет, работа была не плохой, возможно даже хорошей. Но не моя. Просто приличное изображение. Меня за нее даже похвалили. А моя « Миланья»…. Суть в том, что я не знал о конкурсе. Думал так, просто работа. Занял почетное второе место, а Пауло, первое. С моим портретом! Он получил все: славу, признание, даже какие-то деньги. Господи! Мне этого ничего не надо было. Скажите – мелочь. Возможно, но для меня все так было противно и унизительно. Я собрал вещи и уехал. Пауло много лет жил при школе, даже преподавал. Я особо не следил за его передвижениями и жизнью. Вся его деятельность была показушной и фальшивой! К нам он ни разу не приезжал. Конечно, я со временем остыл. В школе меня помнили. Несколько работ моих там есть, попросили, я прислал. А когда повзрослел и узнал, что там продолжают обучать бедных, вложил не малые деньги, чтобы восстановить школу. Не знаю зачем. Просто потому, что это могло кому-то пригодиться. Он узнал и опять стал выставляться, лишь с одной целью – обойти меня. Но и на это я смотрел спокойно, он делал вложение в будущее. Школе в развитие.