– Она капризничала, – пожал плечами Танго, не задумываясь над ответом, – пришлось припугнуть её и сказать, что за ней явится Безголовый Улисс.

Ответ устроил законника. Улисс был персонажем старой фронтирской легенды, которой часто пугали непослушных детей.

– Ты рассказал ей про подвиги отца? – спросил Одноногий, краем глаза покосившись на спящую в обнимку с медвежонком Клару.

– Ага. Но она, видимо, не поняла, что к чему.

– Думаешь, она слегка тронулась рассудком? – уточнил Фобос. Не каждому дано стать свидетелем гибели отца.

– Расслабься, Фоб, – подал голос Хорнет, – на Фронтире младенцы выползают из утробы под ружейную канонаду.

– Клару довольно быстро увёл настоятель, – сказал Танго, – за что ему и спасибо. Она не видела того, что могло бы её потрясти.

Так и было. Иеромонах ловко выдернул девочку из-за спины Орвиса, как только началась вся эта заварушка в соборе.

На следующее утро законники были уже в Оштераусе. Они доложились Драйтеру, подняв того с постели. Глаза старика были мутны, словно он накануне перепил. Выслушав всю историю, он лишь покачал головой и что-то пробормотал в усы.

– Рад, что ты решил вернуться на службу, дружище, – сказал он Хорнету, – и ты, хитрая рожа.

Последнее относилось к Танго. Тот усмехнулся и подкрутил усы. К нему возвращалось хорошее расположение духа.

Клару пристроили в местной церквушке Мортара. Она спрашивала, где её отец, ведь отчётливо слышала голос Йеспера в соборе и видела его.

Помявшись, Танго сообщил, что её отец решил остаться в монастыре Мортара, но будет навещать её. Клара явно загрустила, но ничего не сказала.

Законники разбрелись по домам, заслужив ещё один день отдыха. Фобос и Танго остались вдвоём. Командир подошёл к Орвису, чтобы ещё раз извиниться перед ним.

– Успокойся, дружище, – усмехнулся тот, – я знаю, что порой несносен. И на твоём месте в этой ситуации я бы пришёл к точно таким же умозаключениям.

Фобос отправился к себе и уснул мёртвым сном.

Снилась очередная чертовщина, и, когда он разлепил глаза к вечеру, голова трещала. Но он уже договорился с парнями о том, что сегодня они напьются. Даже Хорнет изъявил желание прийти, а такое случалось нечасто.

И через несколько часов трактир «Удача фронтмена» уже стоял на ушах. Довольный Шелби подсчитывал прибыль. Он никогда не брал втридорога со служивых – за то его и любили и стремились оставить всё жалованье в стенах «Удачи фронтмена».

Законники созвали всех. Даже Драйтер заглянул и опрокинул пару кружек пива, после чего отправился к себе домой. Не так часто законникам выпадает повод напиться в хлам, так почему бы им не воспользоваться?

Фобос пил, пьянел и горланил старые фронтментские песни в обнимку с Хорнетом.

Командир, казалось, сбросил балласт с души. Он пусть и был задумчив, но хотя бы выглядел живым.

– Я живу, – хмуро вздохнул Хорнет, когда они с Фобосом выбрались на крыльцо «Удачи фронтмена», чтобы сходить по ветру, – жизнь несладка, но в моих силах не дать ей превратиться в дерьмо.

– Вер-рно, – рыгнул Фобос, глядя на появляющиеся звёзды над Оштераусом.

– Я достучусь до истины, – поведал командир, – непременно достучусь. И спрошу богов, на кой чёрт я живу.

– Всенепременно.

– Потому что предназначение человека – вот, что действительно важно в жизни, – с жаром заговорил Хорнет, глядя прямо в глаза Фобосу. У того перед глазами всё плыло. Командир продолжал, – поняв, ради чего ты жил, можно и умирать. И жизнь не будет потрачена напрасно. Кто-то сгорает, как чёртов мотылёк, летящий на огонь. Но я не из этого теста. Мне важно знание.

– Да, знание, – кивнул Фобос и хлопнул командира по плечу, – ты обретёшь знание. Истинное знание. Ради чего всё это заваривается, и во имя чего ты проливал кровь. Я не ожидал увидать тебя в монастыре.