– Здорово, бэу. Давненько тебя не видел, – он обменялся со Стремянным крепким рукопожатием. Привычная хмурость не сошла с лица Батанова, но за ней проступила уважительная доброжелательность.

– Да, похоже, много воды утекло, – Стремянный кивнул на джип. – Дорогая машинеха?

– А ты хочешь, чтоб у начальника розыска хуже, чем у пацанья, было? – огрызнулся Батанов. – Да и потом все-таки не рендровер, на каких нынешние центровые с Петровки разъезжают. Мы, в отличие от других, меру знаем… Как адвокатствуется? – поспешил он свернуть со скользкой темы.

– В розыске веселее было, – честно ответил Стремянный.

– Нынче совсем веселые времена настали. Я как раз с совещания, из ДепУра МВД. Погоди, – спохватился Батанов. – Ты ж нынешнего начальника воровского отдела должен знать.

– Сечкин? Работал подо мной, – подтвердил Стремянный.

– Вот по этому случаю и собирали. Вчера на него покушение было, – он опередил встревоженный вопрос. – Жив-живехонек. Из травматики мазнули… А Панина из «разбойного»?..

– Так вместе у меня начинали. Толковые ребята. Дружковали, сколько помню.

– Во-во. – Батанов щербато ухмыльнулся. – Только что на совещании Сечкин при всех наехал на Панина, будто это тот его «заказал». Панин прямо через стол на него сиганул. И такое «метелево» у них пошло на генеральских глазах, еле растащили. Обоих в службу собственной безопасности поволокли. На том и отсовещались.

Стремянный лишь крякнул. Он продолжал общаться со многими из бывших сослуживцев и знал, что разные службы стали «крышевать» различные преступные группировки. И порой столкновение интересов преступников приводило к «стрелкам» внутри милиции. Собственно, из-за этого он и подал в отставку.

Но Гулевский-то отошел от практики еще в умилительную советскую эпоху, когда милиция стояла против преступности единым фронтом. То, что он услышал от Батанова, не укладывалось в голове.

– Что значит «заказал»? – Гулевскому показалось, что он ослышался. – Вы хотите сказать, что один оперативник милиции выступает организатором убийства своего сослуживца? Как такое возможно?

Батанов, сообразив, что наговорил лишнего при постороннем, оборотился к Стремянному.

– Илья Викторович Гулевский – полковник милиции и мой близкий друг, – запоздало представил тот. – Мы приехали к тебе насчет двойного отравления.

– Отравления? – Взгляд Батанова потускнел. – Так вы с проверкой?

– Все в порядке. Илья Викторович – отец погибшего Константина Погожева, – успокоил его Стремянный. – Хочет узнать о результатах розыска.

– Мы только что из Следственного комитета, – напористо включился в разговор Гулевский. – Выясняли, почему до сих пор не возбуждено уголовное дело. Так вот Мелешенко сослался, что дал вам поручение вести активную розыскную работу.

– Врет, прохиндей! – с аппетитом уличил Батанов. – Ничего он никому не поручал, пустышка. Сидят и ждут, когда угро им раскроет. А потом рапортуют наверх как о своих успехах.

Стремянный и Гулевский переглянулись.

– Но розыск-то раскрывает? – осторожно уточнил Стремянный.

– А как же, – бодренько подтвердил Батанов. Но то ли врать настроения не было, то ли неловко стало крутить перед старым сыскарем. – Если честно, мужики, как своим: руки не дошли. Столько неотложной текучки, только успевай поворачиваться.

Зазвонил мобильник, Батанов, изобразив извиняющийся жест, отошел в сторону.

– Ты что-нибудь понял? – Гулевский потеребил нос. – Что может быть неотложней для уголовного розыска, чем раскрытие убийств?

Стремянный хотел ответить, но Батанов быстро вернулся.

– Вот, пожалуйста, клиенты ограбили проституток, – он для чего-то показал на телефон. – Просто повальное падение нравов. Придется срочно заниматься. А у меня каждая единица на счету. Да добро бы полноценные единицы были. А то – шантрапа, пацанье необученное. Но даже тех, кто есть, вывели за штаты, реформаторы хреновы! А двух лучших вообще на увольнение. Возраст, видишь ли! Им там надо отчитаться о сокращении. Так вишь как вывернулись. – вместо того, чтоб друг дружку посокращать, додумались, – самые живые службы ощипывают.