– Ника у меня, – прозвучало в трубке.

Мама громко, облегченно вздохнула и тут же опять подобралась.

– Мы сейчас придем. Ты только скажи, куда, – торопливо заговорила она. – Мы быстро придем.

– Наверное, не стоит. Мне кажется, сегодня ей лучше остаться у меня.

– Но… – негромко и спокойно произнесенные слова не были ни грубы, ни вызывающи, а мягкий, ровный голос звучал уверенно, твердо и совсем чуть-чуть виновато, и духу не хватило возразить. – Господи! Как она?

– Сейчас нормально, – мальчишка говорил так, что ему безгранично хотелось верить.

– Может, мы все-таки придем? Где она? Пусть подойдет к телефону!

– Она спит на моей кровати. Наверное, лучше ее не будить.

Дополнение про кровать насторожило Никину маму, и она тревожно, но нерешительно, скорее всего, из-за пережитого волнения, произнесла:

– А…

– А я буду спать на диване, – заверил мальчишка невозмутимо, правильно угадав ее опасения. – Вы постарайтесь не волноваться. Я приведу ее завтра утром. Если хотите, я дам вам свой телефон. Или адрес.

– Телефон? Да, пожалуй, телефон.

Рука дрожала, записывая цифры.

Лада подошла к маме, готовая успокоительно и заботливо произнести: «Ну, вот! Ника в надежных руках. Не надо так переживать».

– До свидания, – сказала трубке мама, потом опустила ее на рычаг и недоуменно взглянула на Ладу. – И почему я со всем согласилась? И как я доживу до утра?

Родители пришли поздно, ввалились в квартиру, словно дети, громко болтая и смеясь. Сразу они не угомоняться, пойдут на кухню, и даже если не станут есть или пить чай, минут пять все равно посидят, обмениваясь впечатлениями.

Степа тихонько выбрался из комнаты.

Так и есть! На кухне горит свет, и раздается громкий отцовский смех.

– Нельзя ли потише! У меня человек спит.

– Человек? – немного удивленный появлением сына, переспрашивает отец. – Что за человек?

– Девушка, – бесстрастно объясняет Степа.

– Степ! – вступает в разговор мама. – Мы же договорились! Никаких девушек дома на ночь.

– Для этой придется сделать исключение, – сначала твердо, затем объясняюще: – У нее выдался тяжелый день. И так было надо, – Степа почти просил, а потом не сдержался и нахально добавил: – И к тому же… Я, между прочим, одетый и тут, с вами, сижу.

Но отец не удостоил вниманием его последние слова, он хитро блеснул глазами.

– Нет, Настя, ты слышала? Насчет исключения. Не мешало бы познакомиться с этой девушкой.

Теперь сын сделал вид, что ничего не слышит.

– Ну да ладно! Я пошел спать. Спокойной ночи.

Его медленно поглощала темнота прихожей, когда вслед раздалось:

– Ты нашел себе подушку и одеяло?

– Конечно! – невозмутимо повел Степа рукой. – А вы все-таки потише. Ладно?

Родители таинственно зашептались на кухне.

Ника проснулась рано. Она никогда не вскакивала с постели сразу, какое-то время еще лежала, обретаясь между сном и явью. Но постепенно окружающий мир принял свои реальные очертания, и, конечно, в памяти начало всплывать вчерашнее.

Ника села в кровати и протестующе сжала кулаки. И тут она увидела Степу.

Она улыбнулась, потому, как мысли ее отвернули от ужасного прошлого, обрели совершенно противоположное направление, стали теплыми и милыми.

Интересно, какой Степа во сне?

Еще не рассвело, в комнате было не очень-то светло, и Ника не могла со своего места как следует разглядеть спящего. Она тихонько встала, неслышно сделала несколько шагов и осторожно присела.

Степа спал, положив руку под голову, слегка хмуря брови, дышал медленно и ровно. Ника отвела глаза, боясь разбудить его взглядом, и задумалась.

Почему она здесь? Не дома, не у подруги. Здесь. У парня, с которым знакома всего пару месяцев, да и то видится с ним почти исключительно в школе. Зато она уже второй раз спит в его кровати!