Слишком близкое дыхание обожгло Нику. Она отчаянно скользнула спиной вниз по стене.

Она смогла! Она освободилась!

Но безжалостная рука грубо рванула ее назад.

Нет! Нет! Теперь ему не поймать ее! Никогда! Она не допустит! Любой ценой!

Что-то подвернулось под руку. Ника размахнулась, ударила наотмашь.

Пусть мимо! Ничего! Теперь она не поддастся!

Новый жесткий рывок отбросил Нику к вешалке. Она ткнулась лицом в груду пальто и курток, и тут же услышала легкий звон ключа в замке.

Дверь распахнулась.

– Лада! – что было мочи заорала Ника. – Лада!

Растерявшийся от неожиданности и от неестественно громких Никиных воплей, эхом разнесшихся по лестничной клетке, Боров ринулся прочь, чуть не сбив с ног Ладу.

– Лада! – тихо прошептала Ника и опустилась на ящик для обуви.

– Ника! Что с тобой? – Лада обеспокоено метнулась к сестре.

Та, сдерживая бившую ее нервную дрожь, обнимала себя за плечи, тяжело дышала и кусала пересохшие губы.

– Все в порядке. Уже все в порядке.

Конечно, Лада не поверила, осторожно обхватила вздрагивающие Никины плечи.

– Что случилось? Что здесь произошло?

– Он хотел, чтобы я с ним переспала, – бесцветно, слишком уж равнодушно объяснила Ника.

Лада чуть не подскочила, одновременно испуганно и изумленно воскликнула:

– Он хотел тебя изнасиловать?

– Но ведь все обошлось!

– Вставай! – Лада потянула Нику вверх. – Не надо здесь сидеть.

– Да, – покорно согласилась Ника.

Они прошли в комнату, и тут Лада растерялась.

Что ей делать? Что говорить? Ника молчит. Не мечется, не плачет. Сделать вид, будто все уже позади, и жизнь, вернувшись в свою колею, по-прежнему тиха и прекрасна? А может, чем-то отвлечь?

Господи! Да что же делать?

– Хочешь, я приготовлю поесть?

Ника кивнула согласно, и Лада отправилась на кухню, размышляя, а слышала ли сестра ее вопрос, и самое ли сейчас подходящее время для еды. Лично Ладе при стрессах еда помогала, но Ника… С ней же такое случилось!

Они пообедали и даже немного поболтали за едой. Ника выглядела внешне спокойной, ни словом, ни жестом не напоминая о происшедшем и заранее пресекая попытки старшей сестры заговорить о ее состоянии. Потом Лада включила телевизор (заниматься чем-то серьезным было просто невозможно), уселась напротив, делая вид, что пытается писать реферат. Ника смотрела на экран. Время текло мирно и плавно.

И вдруг раздался звонок.

Ника испуганно вздрогнула, моментально побледнела. Ей нестерпимо захотелось крикнуть беззаботно направившейся в прихожую Ладе: «Не надо! Не открывай!» Она решительно бросилась вслед за сестрой в страстном порыве уберечь ее от беды, защитить.

Лада негромко разговаривала с соседкой.

Ника резко остановилась, чуть не налетев на нее, прислонилась затылком к стене, сглотнула подступивший к горлу комок.

– Нет! Я не могу!

Она сдернула с вешалки куртку и, вылетев из квартиры, побежала вниз по лестнице, не обращая внимания на встревоженный короткий окрик:

– Ника!

– Вы что, поссорились? – спросила у Лады соседка.

– Нет. Вовсе нет.

На улице ничуть не лучше, чем дома; холодный, злой ветер выжимает из глаз слезы. Ника прибавляла шаг при виде прохожих, боялась, что кто-нибудь окликнет ее.

Метания среди серых, равнодушных домов окончательно измотали ее, и она побежала к реке, под сень старого могучего дерева.

Спустившись на песок, она ощутила на своем лице неласковое, студеное дыхание замерзающей воды и рассмеялась. Дура!

Куда только подевалось волшебство и очарование недавней сказки? Неужели она думала, вот придет сюда, и на нее теплыми волнами окутают успокоение и мир, снова запылают звезды, ласково зашелестят ветви? Дура!