Гравиконцентрат!

К счастью, небольшой.

Он сплющил в металлический блин лишь четверть машины – и на этом сдулся. Аномалиям тоже нужно время, чтобы набрать силу, а тут она разрядилась полностью, развернув при этом БТР на девяносто градусов…

Я продышался, слегка подвигал конечностями. Отбитое плечо болело, но не критично – главное, что ничего не сломано.

Я поднялся с пола, подобрал автомат и через боковой люк вылез наружу. Развернувшийся бронетранспортер прикрывал меня от вышек Кордона – и на том спасибо судьбе. Если б водила ехал чуть левее по дороге, нас расплющило бы обоих…

Жутковато, конечно, видеть, как сочится кровь из-под металлического блина, в который превратилась половина морды БТР. Сколько по Зоне шастаю, а все никак не привыкну к тому, что любой твой шаг может стать последним. Хотя, может, в этом и есть определенная доля секрета, почему нашего брата так тянет в Зону. Переиграть судьбу, испытать, насколько она благосклонна к тебе, вкачать в кровь лошадиную дозу адреналина, которую никогда не получишь на Большой земле. Стоишь такой, смотришь на то, что осталось от человека, который минуту назад разговаривал с тобой, и понимаешь, что сам только что был в сантиметре от смерти. Где такое еще прочувствуешь в полной мере, как не в аномальной Зоне?

Я бросил последний взгляд на искалеченный БТР, повернулся и направился на север. Если хочешь узнать новости о том, что произошло в твое отсутствие, то самое надежное место для этого – сталкерский бар, к ближайшему из которых я и направился.

– То есть ты предлагаешь посредством обычного селективного лазерного спекания металлического порошка воссоздать меч, практически равный по свойствам «Бритве»?

– Не совсем так, хозяин, – тактично возразила Грета. – Не обычного. Я скачала из «Бритвы» трехмерную модель этого оружия и уже создала алгоритм подбора артефактов, необходимых для его воссоздания. Будут сохранены все свойства древнего меча, и, возможно, добавится что-то еще.

– То есть ты используешь сталь и артефакты, размельченные до состояния порошка, после чего путем послойного сплавления мельчайших частиц воссоздашь исходник… Хм-м-м, интересно. Думаешь, наш 3D-принтер справится с такой задачей?

– Ну, это же я его конструировала, – с нескрываемой гордостью в металлическом голосе произнесла Грета. – В данную модель внесены изменения, позволяющие работать с артефактами, так что, думаю, мы с ним сделаем все в лучшем виде.

Захаров улыбнулся.

– Иногда я думаю, что искусственный интеллект в твоем лице – это лучшее, что я создал за всю свою жизнь. Есть чем гордиться. Приступай, дорогая, я в тебя верю.

…Это выглядело потрясающе.

Необычно даже для Захарова, которого сложно было удивить чем-то, связанным с репродукцией материальных объектов. Для воссоздания меча Виктора Савельева искусственный интеллект за одну ночь с помощью миллиардов наноботов создал особый вертикальный автоклав, в котором мельчайшая пыль из размельченной высокопрочной стали кружилась в вихре, сплетаясь со сверкающей взвесью из мелко дробленных артефактов. Это напоминало бешеный коктейль, мини-торнадо внутри вертикальной стеклянной колбы, которое кружилось все быстрее и быстрее и от которого сложно было оторвать взгляд, ибо истинная красота притягивает его и не отпускает, и лишь усилием воли можно заставить себя отвернуться от нее…

Академик зажмурился, снял очки, помассировал переносицу.

– Если б я не был ученым, я бы сказал, что это уже не наука, а магия какая-то.

– Работу с тонкими материями вполне можно назвать магией, – немедленно отозвалась Грета. – Сейчас в обычных автоклавах я воссоздаю Виктора Савельева и его дочь, образы которых я скачала из «Бритвы». И это не только внешность. «Бритва» аккумулировала в себя и анатомические особенности, и образ личностей, скопированный до мельчайших деталей. Только я убрала зачатки патологий, дефекты костной и мышечной ткани, как существующие, так и те, что могли возникнуть в дальнейшем…