Однако Хульда промолчала. Она быстро допила шампанское, и Карл помог ей надеть пальто. Хульда чмокнула Карла, упираясь носом в очки, но он крепко обнял и притянул ее к себе, отвечая поцелуем, на этот раз долгим. Только когда грузная дама, сидевшая по другую руку от Карла, громко прокашлялась, с неодобрительным взглядом протискиваясь мимо них, Карл отпустил Хульду.

Едва дыша, она предложила:

– Может, пойдем поужинаем?

– Тогда давай в «Биркирхен».

Хульда кивнула. Вдоль улицы Георгенштрассе, под кирпичными вокзальными арками располагались огромные пивные павильоны, названия которых часто менялись вместе со сменой хозяев. А поскольку самый большой из них до войны носил название «Францисканер», как марка пива, берлинцы привыкли звать все заведения здесь «Биркирхен[11]». Помимо пива и шнапса, текущих там ручьем, в этих стенах боготворили хорошую домашнюю кухню – котлеты с горчицей, сосиски с капустой, бутерброды с салом.

Именно такой реальности жаждала Хульда после развлекательных номеров в «Зимнем саду». Ей нужно было спуститься на землю.

И наполнить желудок.

Под сводами пивной царило настоящее столпотворение. Здесь толкался народ, никогда не бывавший в гостинице «Централь». Рабочие в широких штанах, работницы фабрик, телефонистки, попадались и нищенствующие художники, и мрачные типы, явившиеся сюда, по всей вероятности, из самого сердца берлинского преступного мира, чтобы забыться за кружкой пива.

Карл нашел свободный столик, втиснутый меж других так плотно, что посетители то и дело задевали друг друга локтями, но Хульду это не смущало. Она вспомнила одну из первых встреч с Карлом, в ресторане «Ашингер» на Александерплац, где тоже царила суматоха. В тесноте они впервые прикоснулись друг к другу…

Вот и сейчас она сдвинула стулья так, чтобы сидеть совсем близко к Карлу, а не друг напротив друга, как в исповедальне (хотя, конечно, она ни разу там не была).

– Я принесу что-нибудь перекусить, – вызвалась она и снова вскочила, затем, расчистив локтями путь к стойке, заказала тарелку бутербродов и два светлых пива. Здесь никому не приходилось долго ждать: в этот час повара на кухне намазывали бутерброды, как на конвейере. Хульда быстро расплатилась, пробалансировала с заказом на свое место и села, довольно вытянув под столом ноги.

Карл насмешливо улыбнулся, глядя на нее.

– Признайся, варьете пришлось тебе не по вкусу.

– Ты прав. И правда, не все номера были высший класс, да? – Хульда откусила бутерброд и запила его холодным пивом.

Давно она не была так голодна и не ела с таким удовольстием, как сейчас. В последнее время у нее вообще не было аппетита, порой Хульда через силу заставляла себя поесть. Возможно, это было связано с постоянной нехваткой времени и отсутствием регулярного распорядка дня. Она всегда была наготове, носилась по городу или часами просиживала в чужих квартирах, подбадривая стонущих во время родов женщин…

Подумав об этом, Хульда вспомнила о Тамар Ротман, которая теперь даже не могла с ней связаться. Хотя Хульда сообщила госпожа Вундерлих, где примерно ее найти, если поступит сигнал по поводу роженицы Ротман, достаточно быстро оповестить ее не смогут. Так что ближайшие вечера она была намерена провести дома.

– А что тебе по вкусу? – спросил жующий Карл.

В этом вопросе Хульде послышался упрек.

– Не имею понятия, Карл, – призналась она. – Ты знаешь, я так редко выхожу в свет, разве что в кино. Я сто лет не бывала на концертах и не посещала выставок. – Она посмотрела на него. – Ты считаешь меня невеждой?

– Да, – сказал Карл, но Хульда увидела, что его глаза смеются. – Но ты как-никак