– Поосторожнее с желтым чемоданом, он очень туго набит, может лопнуть. – Бабуля встала как вкопанная, явно намереваясь наблюдать за процессом разгрузки.

– Как я его понимаю, – пробормотала я.

Мое терпение тоже трещало по швам.

Трошкина открыла багажник и издала невнятное восклицание.

Выпавшая из ее рук сумка будто передразнила хозяйку, с похожим звуком шмякнувшись на асфальт.

– Что? – Бабуля, конечно, ничего не могла пропустить.

– Кто, – поправила ее Алка и отступила от открытого багажника.

– Где? – Мамуля к нему подступила.

– Как? – изумилась я.

В багажнике, не слишком удобно расположившись среди разнокалиберных чемоданов, с закрытыми глазами лежал незнакомый гражданин.

Уточню, это важно: незнакомый лично мне. На бабулин закономерный вопрос «А это еще кто такой?!» он отреагировал в высшей степени адекватно – открыл глаза и приветливо молвил:

– Здрасьте, Марьсеменна!

– Что? – бабуля неподдельно озадачилась и повторила, щурясь: – Вы кто такой?

– Да Витя же, – ответил незнакомец и, оставаясь в позиции лежа, благовоспитанно шаркнул ножкой, неосторожно пнув проблемный желтый чемодан. – Я Витя Капустин из вашего пятого «Б»!

Желтый чемодан громко крякнул и изумленно раззявился, лаконично и ясно выразив наши общие чувства.

Внезапное явление Капустина народу вызывало вопросы, но задавать их мы с Алкой не спешили.

Не потому, что нам было неинтересно, каким образом в компанию наших чемоданов затесалось инородное тело, да не чье-нибудь, а легендарного Вити.

Просто, во-первых, мы ужасно устали и очень хотели поскорее оказаться в кондиционированных помещениях тихой уютной квартиры. А во-вторых, можно было не сомневаться, что все нужные вопросы своему ученику задаст его бывшая классная. И, если экс-пятиклассник Витя ответит неудовлетворительно, строгая Мария Семеновна не затруднится резюмировать: «Садись, два!», потребовать дневник, влепить в него «пару» и вызвать в школу родителей.

– Хотя живы ли они еще, – усомнилась Трошкина, с которой я поделилась этой мыслью по дороге к рецепции. – Виктору, как я понимаю, самому уже лет шестьдесят, его родители вполне могут быть на том свете, а оттуда их лучше не вызывать.

Она боязливо поежилась, а я подумала, что этим сюжетом надо бы поделиться с мамулей. Она из него шикарный ужастик сваяет, будет нашей семье очередной вкусный торт и деньги на новое путешествие.

Мамулю, бабулю и Витю, общими усилиями извлеченного из багажника, мы оставили на беломраморной скамье под сенью просторного и ароматного зонтика старой пинии. Там было прохладно, пахло разогретой на солнце сосновой смолой и цветами, над струями поливалок, орошающих газон, висела радуга, а от спрятанного за живой изгородью бассейна доносился манящий плеск. Посидеть четверть часика в таком приятном месте – сплошное удовольствие. Я не думала, что процесс нашего заселения может затянуться: жилье мы выбрали недешевое, что предполагало соответствующее отношение к гостям.

Квартиру нашла я, договаривалась об аренде англоязычная Трошкина, а финансирование этого проекта осуществлялось вскладчину, причем львиную долю внесла мамуля, как самая состоятельная из нас. Наличные доллары для расплаты с арендодателем лежали у меня в сумочке вместе с загранпаспортами, которые я собрала у всех еще на выезде из аэропорта. А ответственным квартиросъемщиком мы договорились назначить Алку – с имеющимся у нее австралийским паспортом она представлялась наиболее респектабельной из нас.

Как я и думала, никаких проблем с заселением не возникло. Договор аренды был составлен заранее, и Трошкина подмахнула его не читая, поскольку турецкого она не знает, а присланную по электронной почте копию на английском проштудировала еще дома. Мы получили ключи и вернулись в приют спокойствия под пинией, чтобы пригласить в квартиру ее новых жильцов.