– Ну если молодой… – Мамуля польщенно улыбнулась и поправила воланы блузки.

– …которого мудрый завуч будет без устали наставлять, поучать и цукать! – продолжила я.

Ухоженные ручки со свежим маникюром, усмирявшие волны шелка, замерли на весу. Меж мамулиных бровей появилась складочка.

– А я кем буду? – с детским интересом спросила Трошкина.

– Самой собой, хорошей девочкой-отличницей, любимицей всего педколлектива и ненавистным школьникам образцом для подражания.

– А ты?

– А вот мне придется быть Витей Капустиным, кем же еще! – Я бухнулась в кресло и обиженно отвернулась к окну.

Витя Капустин – это незабываемый персонаж бабулиного школьного фольклора.

В стародавние времена наша старушка была молодым учителем, а Витя Капустин – непреходящей головной болью всего педагогического коллектива и грозой пятого класса, которому дорогая Мария Семеновна приходилась руководителем.

Хулиган и двоечник Капустин ленился учиться, но неутомимо изобретал разнообразные проказы и пакости. «Мозги-то у него были, – рассказывала нам с Зямой бабуля, и в голосе ее отчетливо звучал суеверный ужас, – но пользовался он ими так, что уж лучше бы был полным идиотом».

Мы с братом выросли на страшных сказках про Витю Капустина. Подозреваю, что и мамуля, подслушивая под дверью детской, серьезно впечатлилась этой демонической личностью и срисовала с рокового Вити пару-тройку ярких персонажей своих ужастиков.

По счастью, Витя Капустин довольно быстро исчез из жизни бабули. Его папу-военного перевели на другой конец страны, и вся семья уехала вместе с ним. Тем не менее даже за прошедшие полвека яркий образ Вити в бабулиной памяти несильно потускнел.

Умеют же некоторые произвести впечатление!

– Индия Кузнецова, не говори глупостей! – Бабуля пристукнула по полу своей палкой, и мне показалось, что вагон покачнулся. – При чем тут Капустин, свят, свят, свят, не к ночи будь помянут… Просто любая команда тем эффективнее, чем яснее и понятнее роли ее участников. Взять хотя бы пчел. У каждой из них в сообществе своя функция…

Забыла сказать: бабуля химик-биолог. Школьникам она преподавала природоведение, биологию и анатомию. Представляю, как воодушевляла Витю Капустина тема пестиков и тычинок.

– Стаканчики и салфетки, – умница-отличница Трошкина прервала назревающую лекцию, подав затребованное.

– Садись, пять, – съязвила я, все еще обижаясь.

– Термос, – напомнила мне строгая бабуля-завуч.

Тихо чертыхнувшись, я снова встала, сняла с полки красный саквояж, вытащила из него термос, с издевательским поклоном вручила его бабуле. Та на мое ерничество и бровью не повела, открутила крышку и разлила вино по стаканам, которые держали мамуля и Алка. Да так ловко, что мимо тары не пролилось ни капли! За исключением мелких брызг, которые выбили падающие кубики льда.

– Ну, за наше приключение! – провозгласила мамуля.

– Может, все-таки не надо? – проныла Трошкина, сделав это, наверное, в сотый раз, а потому уже без всякой надежды быть услышанной.

– Не волнуйся, детка, все будет хорошо. – Бабуля рукой, свободной от стаканчика, потрепала хныксу по плечу. – Хлебни. Выпить на дорожку – первое правило русского путешественника.

– Я думала, первое правило русского путешественника – присесть на дорожку, – тут же сумничала Алка. – А хлебнуть полагалось на посошок.

– Есть у нас и посошок! – Бабуля с намеком показала строптивице свою палку.

Русская путешественница Трошкина тут же уткнулась в стаканчик.

Мамуля тоже приготовилась глотнуть вина, но тут баска ее шелковой блузки затрепетала, как крылышко.

– Что, уже? Дюша, подержи. – Мамуля отдала мне стаканчик, вытянула из кармана летних брючек смартфон, глянула на экран, скривилась и показала мне эсэмэску от любящего мужа.