Он уходит.
Молча.
Просто.
Вот так.
Я больше не слышу его голоса из ниоткуда, он больше ничего мне не подсказывает, – и от этого страшно, так же страшно, как было в тот раз, когда я впервые его услышал.
Я иду на гору. Я понимаю, что надо идти на гору, идти сейчас, потому что потом чего-то не будет, или меня, или горы, или всех нас вместе, или…
Охота зайца
Эйкин Драм прицеливается, выискивает среди холмов неуловимого зайца – нет, нигде не мелькнет заяц, затаился заяц, как будто и нет его, но Эйкин чувствует – он здесь, он рядом, подкарауливает, выслеживает, смеется над Эйкиным, – ну ничего, у-у-ух, Эйкин Драм его подстрелит…
Эйкин Драм спускается с холма, оглядывает серую пустыню – что-то мелькает на горизонте, заяц ли, не-ет, не заяц, тут другое что-то, да что другое, заяц и есть, то тут, то там, мелькает, прыгает на границе света и тени.
Чер-р-рт…
Эйкин Драм вскидывает ружье, целится, стреляет – в пустоту.
Промазал.
Промазал, черт побери, промазал.
Снова мелькает заяц где-то там, там.
Эйкин Драм сжимает зубы.
Ничего, он доберется до зайца… доберется… обязательно…
Заяц прицеливается, выискивает среди холмов неуловимого Эйкина Драма – нет, нигде не мелькнет Драм, затаился Драм, как будто и нет его, но заяц чувствует – он здесь, он рядом, подкарауливает, выслеживает, смеется над зайцем, – ну ничего, у-у-ух, заяц его подстрелит…
Заяц спускается с холма, оглядывает серую пустыню – что-то мелькает на горизонте, Эйкин ли, не-ет, не Эйкин, тут другое что-то, да что другое, Эйкин и есть, то тут, то там, мелькает, прыгает на границе света и тени.
Чер-р-рт…
Заяц вскидывает ружье, целится, стреляет – в пустоту.
Промазал.
Промазал, черт побери, промазал.
Снова мелькает Эйкин Драм где-то там, там.
Заяц сжимает зубы.
Ничего, он доберется до Эйкина Драма… доберется… обязательно…
Эйкин Драм спускается по склону кратера, оглядывает Море Спокойствия – ему кажется, что заяц затаился где-то тут, да что – кажется, не так-то просто найти серебристого зайца на серебристой луне. А надо искать, надо выхватывать взглядом малейшие мелькания, стрелять – но так, чтобы наверняка, патроны тоже не бесконечные…
…выстрел.
Эйкин Драм падает, зажимает простреленное плечо, чер-р-р-рт, опередил заяц, опередил…
Заяц спускается по склону кратера, оглядывает Море Спокойствия – ему кажется, что Эйкин Драм затаился где-то тут, да что – кажется, не так-то просто найти серебристого Эйкина на серебристой луне. А надо искать, надо выхватывать взглядом малейшие мелькания, стрелять – но так, чтобы наверняка, патроны тоже не бесконечные…
…выстрел.
Заяц падает, зажимает простреленную лапу, чер-р-р-рт, опередил Эйкин, опередил…
Ничего, Эйкин Драм зайца добьет, обязательно добьет, луна будет его, Эйкина, а не зайцева.
…зайцева, а не Эйкина. Потому что луна должна принадлежать кому-то одному…
Эйкин переводит дух, прячется за извилистой кромкой кратера, вспоминает те времена…
…те времена, когда не спрашивали, чья луна, когда даже мысли не было, что луна может быть чья-то, луна, она сама своя, луна, она и есть луна. В те времена, когда собирались вместе, ели блинчики с сюртука Эйкина Драма, ветчину из штанов, коржики, пили травяные настои, заботливо приготовленные лунным зайцем…
Это было как будто бесконечно давно.
И не с ними, совершенно не с ними, как будто бы с кем-то другим…
Почему, спрашивает себя Эйкин Драм.
Почему.
Выстрелы.
Там, вдалеке, как будто на обратной стороне луны.
Это уже не Эйкин Драм.
И не заяц.
Это уже те, другие, которые там, которые стреляют, – беззвучно, потому что здесь нет атмосферы, только дрожит луна, разрываемая снарядами, взмывает в пустоту лунная пыль, оседает медленно-медленно…