– Занимайте любой свободный мольберт, молодой человек. – Вежливо сказал тот, поправил очки на переносице, и вернулся к книге.

Свободных мольбертов оказалось достаточно. Эван прошел ближе к окну, где больше дневного света, и осмотрелся. На столике рядом имелась упаковка нетронутых профессиональных красок и аккуратно разложенные карандаши и кисти. Тут же лежала новенькая палитра, блокнот для эскизов, ластик, пара чистых тряпок и пластиковый стакан с водой.

Потерев холодные пальцы, Эван окинул взглядом аудиторию: половина из тридцати мест уже была занята нервными, дерганными юношами и девушками. Их оценивающий взгляд точно так же метался друг от друга. Каждый пытался каким-то неведомым образом угадать, кто же из них пройдет финальное испытание, а кто завалит.

Оставшееся до экзамена время пролетело, словно пара минут. Часть мольбертов, заготовленных явно с запасом, еще пустовала. Когда прозвенел первый предупреждающий звонок, в аудиторию вбежали еще несколько запыхавшихся человек, после чего профессор Верзяк поднялся, прошел к двери и захлопнул ее.

– У вас есть пять часов. – Строго сказал он, внимательно вглядываясь в лица абитуриентов. – Вы обязаны уложится в это время, поскольку с незавершённых работ будут вычтены баллы. Если вы намерены не вписаться в отведенный отрезок времени, считайте, вы не прошли в Беллстрид!

На этой фразе все собравшиеся судорожно выдохнули.

– Работы будут оцениваться по десятибалльной шкале, однако высшую оценку получит только лучший из вас! Автор самой выдающейся работы весь следующий год будет получать повышенную стипендию. Возможно, этот счастливчик находится прямо здесь, среди нас.

Профессор поочередно задержал свой взгляд на нескольких случайных абитуриентах. Те неловко заерзали.

– Есть вопросы? – Спросил Верзяк, получив звенящую тишину в ответ. – Что ж, хорошо.

Когда он вернулся к своему столу, раздался второй звонок.

– По третьему звонку будет объявлена тема и мы начинаем. – Предупредил он, придвинул к себе книгу, задумчиво пролистнул страницу и продолжил читать. В этот момент в дверь неожиданно постучали. – Хм. – Он нахмурился и, повысив голос, сказал: – Входите!

Дверь тихонько скрипнула и оттуда показалась пышная копна каштановых волос.

– Простите, пожалуйста. – Пропищал из-под них тоненький голос. – Я…

– Вы опоздали! – Строго оборвал профессор. – И поэтому у вас недопуск. Можете идти.

– Но у меня… кгхм… особый случай, профессор! – Не сдавалась девчонка, еще сильнее высовываясь в щель между дверью и стеной. – Университет должен был получить сообщение на электронный адрес.

Все собравшиеся вонзили в девчонку любопытные взгляды. Интересно, что это еще за особый случай такой нарисовался?

Пока голова опоздавшей девушки торчала в дверях, профессор Верзяк, очевидно, напрягся, что-то вспоминая. И внезапно его лицо озарилось.

– А-а-а. – Протянул он, вспомнив о чем-то важном. – Вы, должно быть, мисс Вуд?

– Да! – Девушка горячо кивнула.

– Тогда проходите скорее! – Верзяк указал ладонью на свободное место позади Эвана.

Девушка, опустив залитое краской лицо, тотчас ринулась туда, на ходу пытаясь пригладить растрепанные волосы. Она смотрела в пол, себе под ноги, словно боялась оступиться и упасть у всех на виду.

«Что за черт?» – подумал Эван. Его пронзило неприятное чувство, будто сердце покрывается ледяной коркой. – «На вступительные экзамены Беллстрида опаздывать категорически нельзя! Но по какой-то причине ей разрешили войти. Ох, не нравится мне это! Наверняка, чья-то золотая дочка. Может, даже ректора».

Предчувствуя неладное, Эван пристально изучал ее, выискивая подтверждение своей догадке. Однако мисс Вуд выглядела так, будто стащила случайные чужие шмотки из химчистки. Коричневый полосатый свитер в оранжевую полоску, бордовые вельветовые штаны явно не по размеру, потертая старомодная сумка, перекинутая через плечо. Даже в Нью-Фолле так не ходили. Или это какая-то столичная хипстерская мода?