Ожидание растягивается на десятки минут. Надо бы думать об отчете, сложить в голове примерную речь для генерального... если бы не обстоятельства, я был бы счастлив возможности представить результат собственной работы самому высокому руководству... но теперь прокручиваю в мыслях возможность узнать у Александра Анатольевича о Нелли. Куда она полетела? С кем? На сколько? Конечно, я понимаю, что это будет совершенно неуместно в компании с моим непосредственным начальником... Все же, позвоню после встречи ее маме. Не знаю, что Нелли сказала родителям, как преподнесла свое желание отправиться в путешествие, может быть, как и друзей, посвятила их во все подробности нашей ссоры, не важно, но своим исчезновением Нелли сама подталкивает меня к поиску.

Наконец, в приемной появляется Александр Анатольевич. Вслед за шефом поднимаюсь с дивана. Генеральный приветствует нас коротким кивком. Подходит к столу помощницы и делает несколько распоряжений. Мы терпеливо ждем своей очереди.

Александр Анатольевич договаривает, поворачивает к нам сосредоточенное лицо. Павел Николаевич чуть дергается, уже готовый пройти в кабинет, но генеральный останавливает его порыв:

— Сначала я переговорю с Полонским, — произносит и направляется к себе.

Ловлю озадаченный взгляд шефа. С недобрым предчувствием шагаю за Александром Анатольевичем.

Закрыв за собой дверь, прохожу к огромному рабочему столу. Папа Нелли тем временем оставляет в шкафу куртку и занимает кресло.

— Разговор не будет долгим, можешь не садиться, — складывает перед собой руки и одаривает меня тяжелым взглядом. Голос его окрашен крайне недовольным и неприязненным тоном. — Не собираюсь читать нотации и учить тебя жизни. В принципе предпочел бы избежать этой беседы. Но нам надо решить несколько организационных вопросов. Во-первых, возьмешь у Валерии телефон любого из наших водителей. Передашь через него вещи Нелли...

— Постойте, — напряженно перебиваю его. — Что значит, передашь вещи? Нелли хочет, чтобы я собрал ее вещи?

— Так обычно и бывает, когда люди расстаются, — с пренебрежением замечает Александр Анатольевич.

— Но мы не расстались. Мы поссорились. Не было никакой речи о расставании, — возмущенно произношу, понимая, что мои слова бессмысленно растворяются в воздухе. Я должен говорить об этом с Нелли. Никак не с ее папой!

— Я только что отвез дочь в аэропорт. Она настолько подавлена, что не хочет даже видеть тебя. Тем более возвращаться в вашу квартиру, — резко отвечает Александр Анатольевич.

— Она расстается со мной через вас?! — позволяю себе повысить голос. — Нелли уходит от меня из-за ссоры?

— Ты точно уверен, что хочешь обсудить со мной причины вашего расставания? — с вызовом спрашивает Александр Анатольевич.

— Нет. Я хочу обсудить это с Нелли! Но вместо этого, она сбежала! — горячо отвечаю.

— Она пришла к такому решению. Ты принял свои решения, она — свои. Вот их результат. Нелли улетела в отпуск, а ты теперь свободен, — хмуро подчеркивает Александр Анатольевич.

Внутри меня расползается холодная безысходность.

— Хорошо. Я понял, — отстраненно произношу. — Я передам вещи Нелли через водителя. Какие-то еще распоряжения?

Александр Анатольевич кивает. Разведя руками, продолжает:

— Не в моих правилах смешивать работу и личные дела. Ты на прекрасном счету в компании, Павел Николаевич часто отмечает твои способности. Но к возвращению Нелли тебя не должно быть на моем заводе.

Усмехаюсь с горечью. Будто я задержусь здесь хоть на одну лишнюю минуту!

— Буду благодарен, если вы отпустите меня в самое ближайшее время, — твердо произношу, не отводя от Александра Анатольевича прямого взгляда. — Это возможно?