– Если хотите увидеть что-нибудь стоящее, нужно подняться на вершину, – сказал Саймон. – Вы не боитесь высоты?

– Что касается меня, – произнес Гаунт, – то высота вызывает у меня головокружение, тошноту и острое стремление felo-de-se[12]. Однако коль скоро уж я так далеко забрался, то возвращаться отказываюсь. Изгородь кажется мне вполне прочной. Постараюсь держаться поближе к ней. – Он улыбнулся Барбаре. – Если заметите в моих глазах сумасшедший блеск, схватите меня в охапку, и я мигом приду в себя.

– А как же ваша нога, сэр? – напомнил Дайкон. – Она вам не помешает?

– Я сам о ней позабочусь, – легкомысленно отмахнулся Гаунт. – Ступайте вперед с Клэром, а мы побредем сзади.

Дайкон, заметивший, что предложение актера встретило живейшее одобрение со стороны Саймона, с неохотой последовал за ним. Непривычный к восхождениям, он скоро почувствовал щемление в груди и легкое головокружение; сердце шумно колотилось. Стекла его очков запотели. Гладкие подошвы туфель то и дело скользили на пожухлой траве, а из-под кованых ботинок Саймона в лицо летели комья сухой грязи.

– Если ускорим шаг, – сказал Саймон, даже не запыхавшись, – то можем добраться до лежки, откуда сигналил Квестинг.

– В самом деле?

– Думаю, что они за нами не полезут.

Они добрались до места, где тропа расширялась и взбегала на небольшую ровную площадку. Здесь прямо на земле расположились туристы – человек десять – двенадцать, – которые жевали кончики сухих травинок и смотрели на море. Двое юнцов поздоровались с Саймоном. В одном из них Дайкон узнал Эру Саула.

– Какие новости? – спросил Саймон.

– Еще держится, – ответил Эру. – Хотя погружается буквально на глазах. Вот, взгляните.

Эру протянул им бинокль. Бинокль полковника остался у Гаунта, поэтому Дайкон с благодарностью воспользовался предложением Эру Саула. С непривычки он довольно долго настраивал резкость, но в конце концов сумел вычленить из неясной голубизны крохотный черный треугольник.

– Спасатели подходили, но так и ушли восвояси несолоно хлебавши, – пояснил Эру. – Все, спета его песенка. С таким-то грузом!

– Черт знает что, – с негодованием покачал головой Саймон. – Пошли, Белл.

Дайкон вернул бинокль, поблагодарил Эру Саула и покорно последовал за Саймоном по круто уползавшей вверх тропе.

Вскоре они выбрались на крохотное плато, внизу под которым раскинулось море. Дайкон с глубоким облегчением увидел, что Саймон, карабкавшийся по скале с ловкостью горного козла, наконец остановился и присел на корточки.

– Вот, – сказал Саймон, дождавшись, пока Дайкон добрался до плато, – я думаю, он сигналил отсюда.

В горле у Дайкона пересохло, сердце билось так, будто хотело выпрыгнуть из груди. Он уже собрался было растянуться на камнях, но Саймон предостерегающе вскинул руку.

– Не вздумайте! Здесь могут остаться следы. Жаль, что дождь вчера прошел.

– А что ты рассчитываешь здесь найти? – кисло спросил Дайкон. Несмотря на сбитые ноги и страшную усталость, ослиная самоуверенность Саймона раздражала его пуще прежнего. – Следы ног, что ли? Или отпечатки пальцев? Увы, мой юный друг, такие следы существуют только на песчаных пляжах и в воображении авторов детективных романов. Что же касается перевернутых камушков и погнутых травинок, то это полнейшая чушь!

– Неужели? – воинственно произнес Саймон. – А ведь нас, между прочим, опередили. Кто-то уже побывал здесь до нас. Разве вы не заметили?

– Что я мог заметить, когда ты всю дорогу засыпал мои очки грязью? Покажи мне след, и я поверю.

– Пожалуйста. Вот, например, что это такое, по-вашему?

– Ты же сам сюда только что наступил, – возмутился Дайкон.