Меч Стефана и моя магия слились в единое целое, объединившись в борьбе против могущественной тьмы. Заклятие застонало, брызги его теневой сущности разлетались вокруг, а свет становился всё ярче и чище, как утро после ночи, встречающее новый день.

Стефан изо всех сил старался удержать меч. Но в его крови пробудилось нечто зловещее от древнего зова мрака. Это нечто узнало родное эхо в пульсирующих артериях подземного мира.

Стефан тяжело дышал с каждым ударом клинка. Сдерживаемые безрассудство и страсть тянули его к зову темноты. Огонь в его душе заставлял каждую мышцу дрожать в зловещем ритме. Проклятие манило его, обещая силу, власть и величие, освобождая от стен башни, от забот мира и от собственной совести.

Подземные ветра становились беспокойнее. Тёмные наследственные узы стягивали грудь Стефана, вынуждая его сердце биться в унисон со зловещим ритмом Заклятия.

Голос Стефана в запредельной муке вырвался наружу, густой и болезненный как ночь:

– Катерина! Отврати свой свет! – кричал он. – Ты питаешь его, питаешь проклятие! Оно влечёт меня!

Его крик остался без ответа и превратился в леденящий душу шёпот, витающий в коридорах. На этот раз Катерина не услышала Стефана; Заклятье заглушило его отчаянный зов о помощи.

Тьма обволакивала Стефана теснее, чем когда-либо, как иллюзорный покров, из которого он уже не мог вырваться. Проклятие подстрекало его, дразнило, втираясь в самую ткань его души, предлагая мощь в обмен на капитуляцию перед его исконной мрачностью.

В глубине сознания Стефана боролась часть, остававшаяся верной своему лучу света, доля его сердца, что принадлежала Катерине. Но даже эта часть слабела в борьбе против столь могучего врага.

Я повернулась к Стефану, ощущая тревогу в ослепительном свете своей магии, и поняла, что битва принимает неожиданный оборот. Я заметила, как теневые узоры, исходящие от Заклятия, проникают в Стефана, вовлекая его в разрушительный танец.

«Пожалуйста, остановись», – мысленно взмолилась я.

Я подбежала к Стефану и сжала его лицо ладонями.

– Стефан, посмотри на меня! – воскликнула я.

Он взглянул на меня, и в его усталых глазах сражались два начала – любовь и ужас.

Пот катился по его лицу, а душевные муки становились почти осязаемыми. Его тело сотрясалось под натиском противоречивых эмоций.

Я крепче прижала Стефана к себе, обращаясь к связи, существующей между нашими сердцами.

– Стефан, не оставляй меня одну!

В воздухе ощущалась сиротливая холодность отпечатка уходящей души; тьма извлекала из Стефана последние остатки воли, и я чувствовала, как моя теплота и сила магии сталкиваются с неодолимой стеной. Его глаза, терзаемые внутренним хаосом, взирали на меня с мольбою, которая рвала моё сердце.

– Я… не могу сопротивляться… – шептал он между прерывистыми вздохами.

Какое-то зло, живущее в нём, пыталось обратить свою мучительную силу на меня, превратить его любовь в оружие против меня.

Я сделала глубокий глоток воздуха. Нельзя было сдаваться на милость мрачному финалу, вгрызающемуся в судьбу воина. Мои пальцы теперь потянулись к его сердцу, нащупывая ритм, который я клялась сохранить.

– Я не позволю злу забрать тебя, – прошептала я, собирая из осколков мира свою самую могущественную магию.

«У меня получится! Я справлюсь!» – внушала я самой себе.

Пока я боролась, от зловонной пучины подземелий вдруг возник старец, в той же самой серой мантии, от которой шёл острый холод. Он стоял неподвижно в тени, наблюдая за моим отчаянием.

Стефан слабел с каждой секундой. Он был связующим звеном между мной и древним бытием, между любовью и проклятием.