Вместе с Мусей вышли из дома.

– Беги на прогулку! – пригласила Жанна рысь, призывно указав рукою на лес.

Умное животное достойно пошагало в бор, оглянулось на прощание и скрылось за деревьями.

Два года назад в мае, сразу после переезда в глушь, во время пробежки Жанна нашла малюсенького котенка, глаза еще не открылись. Долго ждали зверя-маму, но никто не пришел. Жалко стало, погибнет ведь. Взяла к себе, выкормила. Муся хоть и одомашненная нынче, а любит на пару дней в родную стихию окунуться. Возвращается всегда с добычей, зайчиком. Эх, лучше бы Муся приходила одна…

У клуба стояли скорая помощь, полицейский уазик, серая лада, красный опель и огромная черная машина-танк. На подобных ездят лишь очень богатые люди.

Жанна прошла в здание. Иссохшая от старости серая половая доска противно заскрипела. В нос шибанул прелый запах плесени. Влажность противной липкостью окутала тело.

Выйдя из тамбура, Жанна увидела двустворчатую лакированную дверь. Табличка на ней гласила гордое «Танцевальный зал». Жанна потянула ручку на себя. В лицо ударил волной спертый раскаленный воздух. Черт, жарко словно в аду! Как она тут работать будет?!

Помещение метров шесть в длину и пять в ширину выглядело сильно запущенным. Окрашенный эмалью вытертый пол умолял о помывке и свежей покраске. Замызганный желтыми пятнами и черными точками серый потолок местами разбух и угрожал обвалиться. Рассохшиеся рамы окон из последних сил держали остекление из кусочков.

Зато на стене напротив двери во всю длину зала красовалось высокое зеркало. А узкий старый стол в метре от входа был заставлен дивной выпечкой. Нос защекотало от приятного аромата ванили, жаренной капусты и сдобы. Хорошо, хоть позавтракала… а то пускала бы слюни.

– Гражданочка, вам чего? – донеслось слева.

Жанна повернулась. Молодой человек лет двадцати пяти в темно-синем форменном костюме смотрел выжидающе. За ним виднелись потерянные лица местных жителей.

– Представьтесь, пожалуйста, – попросила Жанна.

– Участковый Потапов Дмитрий Алексеевич.

– Передайте следователю, что Камнева Жанна Юрьевна прибыла. Он знает.

– Ожидайте на месте, – сказал участковый и направился к следственной группе.

И тут Жанна увидела Его. Щуплого низкорослого мужчину, лежащего на полу. Выглядит совсем как ее отец. Даже выстрижен так же коротко, под ежика. В сознании мелькнули звериный взгляд родителя, кулак, кровь, разбитый нос, перепуганный крик мамы, синяки… В голову заполз туман, сердце бешено заколотилось. Жанна задыхалась. Ноги ослабели, и она присела. Рукой нашарила в кармане ветровки бумажный пакет, ее неизменный спутник. Жанна поднесла пакет к лицу и задышала: короткий вдох носом и длинный выдох ртом. Все неважно, только дыхание. Нужно снизить количество кислорода…

– Что с ней? – раздалось шептание на другом конце зала.

– Еще и вторая окочурится, – причитал кто-то. – Зачем мы ток царя вызвали?!

– Граждане, спокойно! У человека обычная паническая атака. Не лезьте к ней, жить будет.

Через пять минут полегчало. Жанна поднялась, сложила пакет и убрала в карман. За долгие годы страданий она смирилась с недомоганием. В начале карьеры приступы страха работе не мешали, а вот в конце изводили порядком. Особенно сильно Жанна реагировала на людей со звериным взглядом. С каждым годом их становилось все больше. Поначалу лишь у преступников были широко раскрытые, пристально следящие, немигающие глаза; затем у свидетелей проявились, а в конце карьеры и у некоторых потерпевших стал обнаруживаться холодный хищный взор. Панические атаки Жанны участились, и она едва доработала до пенсии по выслуге лет. Хорошо, что статус родственницы Камнева спасал от увольнения все годы службы.