Я хотела бы вернуться к себе, к жизни, но мое тело скрючивалось, как сгоревшая спичка. Я пыталась бороться, но снова и снова терпела поражение.

Внезапно я ощутила, что опять падаю в пропасть отчаяния. Вернулась тьма, как старая подруга, чтобы поглотить меня. Я обхватила голову руками и сжала в кулаки трясущиеся руки.

Так хотелось, чтобы кто-нибудь меня понял. Услышал мое молчание. Увидел крики в моих остекленевших глазах. Понял муки сердца, расколовшегося пополам.

Я хотела жить, но в моей груди прочно поселилась смерть. И чем яростнее я пыталась вырвать ее из себя, тем сильнее чувствовала, как она впивается в мою плоть, пускает во мне корни, постепенно разрушает меня день за днем.

Больше не было сил сдерживать боль. Я пыталась заглушить ее, спрятать, но как противостоять чудовищному урагану в душе? Это была не жизнь, а существование по инерции.

Я безумно по нему скучала. Скучала по его объятиям, его запаху, звуку его голоса. По всему, что было с ним связано.

«Будь стойкой!» – шептала боль, нежно обхватив меня, и я сердито ее оттолкнула.

Потерпевшая крах душа, пустая оболочка, жалкое подобие человека, кое-как собравшего себя по частям, но готового развалиться в любой момент, – вот кто я на самом деле.

Тяжело дыша, я тонула в оглушительном отчаянии и не чувствовала ничего, кроме боли и чудовищной пустоты. Я не была живой. Даже не знаю, какой я была…

Внезапно я вздрогнула от резкого шума. Подняла голову, напряглась от испуга, и тут дверь распахнулась. На пороге, шатаясь, стоял Трэвис с идиотским выражением лица.

– Йоу, здесь дубак!

Я торопливо вытерла слезы: не хотелось, чтобы он увидел, в каком я состоянии. Но похоже, этот парень оставил свою трезвость внизу, потому что ему понадобилось много времени, чтобы меня заметить.

– Ой! – Он вошел, растерянно глядя на меня. – Это чё, не ванная?

– Нет, – просветила я его, – тебе в соседнюю дверь.

Он расплылся в глупой улыбке.

– А, да, точно… Я ведь здесь был. Несколько раз ночевал в этом доме…

– Прекрасно, – перебила его я, – тебе, кажется, надо в ванную.

Но Трэвис не позволил так быстро себя выпроводить. С радостным видом он принялся расхаживать по комнате.

– Значит, ты сейчас здесь живешь? Получается, ты действительно с ними живешь… А я не поверил… А это правда… С ума сойти… – Он по-идиотски улыбнулся, потом моргнул пару раз. – Кстати, а чего ты здесь сидишь?

Было бы забавно посмотреть на него, когда я расскажу ему, что Мейсон как минимум сделает из меня отбивную, если я осмелюсь спуститься вниз.

– Не люблю вечеринки, – сказала я, мечтая поскорее избавиться от него, – слишком шумно для меня.

– Да брось! Приходи, и увидишь, как это весело!

– Нет, спасибо, – сказала я и увидела, что Трэвис двинулся ко мне, шатаясь. – Лучше лягу спать.

– «Лучше лягу спать», – передразнил Трэвис и снова захихикал. – Ты не кузина Мейсона, какая-то ты слишком занудная…

Попал в самое яблочко!

– Какая есть, – сухо ответила я, – я просто хочу…

– …сидеть здесь тихо, как мышка?

– Слушай, – прорычала я, – вниз я не пойду. Понятно или повторить? А теперь уходи из моей комнаты!

Я посмотрела на него сурово, нахмурилась и указала на дверь.

– Вперед! Выходи из моей…

Я не смогла договорить, потому что все вдруг перевернулось, закружилось, и в одно мгновение я оказалась вверх тормашками, с волосами на глазах и с болтающимися в воздухе руками.

– Ха-ха! – рассмеялся Трэвис. – Ты ваще ничё не весишь!

Судьба явно издевалась надо мной.

И пока я стучала кулаками по спине Трэвиса, обсыпая его ругательствами, он, напевая и пошатываясь, направился туда, где я меньше всего на свете хотела оказаться.