– А Никитий – это не опечатка?

– Нет, – ответили в кадрах. – У нас опечатки исключены.

К провалу хороший агент должен быть готов всегда. А тот, кого сейчас называют Челюскин, был одним из лучших в своём деле. Поэтому его не смогли взять. Когда перебежчик начал сдавать агентуру, как бутылки после хорошей пьянки – с грохотом и боем, он успел скрыться. Автомобиль бросил в Колорадо, дальше товарным поездом в Техас к мексиканской границе, пересёк её пешком с контрабандистами и сел в Акапулько на российский сухогруз, который направлялся в свой порт приписки – Новороссийск. Сам-то ушёл, а семья, хоть и залегендированная, но всё-таки родная: двое ребятишек, жена и тёща, – осталась в стране пребывания. Остался и бизнес, пусть по заданию Центра выбранный, но своим трудом на ноги поставленный. И честно нажитый дом, шестнадцать тысяч кредита банку ещё отдавать. Брошена собака, любовница, друзья… Там, «в поле», осталось всё, что составляет нормальную человеческую жизнь.

Конечно, Челюскин сохранил свободу. Он не получил пожизненного срока в душной тюрьме возле Нового Орлеана. Его не пытали током и не вкалывали депрессанты, его не пугали страстными неграми и перспективой сойти с ума. Он сумел улизнуть. Но большой радости Никитий Никитович почему-то сейчас не испытывал. Хоть и не был Челюскин идеальным семьянином, но и скотиной тоже его не назовёшь. Тосковал по родным, скучал по работе. И почему он должен всё терять, если какой-то сволочи захотелось поменять водку на виски, а «Ладу» на «фордик»? Терпеть, что его Никития (тьфу, ну и имечко выдали. В прошлый перестой в резерве звонче было: Борис Беринг), Никития Челюскина, подполковника внешней разведки, «толкнули за баксы» и поехали к океану, во Флориду, купаться да девок сисястых на полученные бабки прикупать? А дети Никития будут расти безотцовщиной? Жена сидеть в долгах, пёс выть по ночам, друзья спиваться? Это правильно?

Перебежчика, Толика Зюбу, Никитий знал лично ещё с лейтенантской поры и сейчас считал своим врагом, человеком, который разрушил его маленькое обывательское счастье. И не такой был новоявленный Челюскин, чтобы забывать или прощать. Нет, не такой…

Осевший в резерве Никитий Никитович имел план действий. Простой как лом и как лом же прямой. Он решил вернуться, наказать Зюбу и жениться на своей супруге снова. Только так, и никак иначе.

Контора ему в этом деле не помощник. Контора последнее время почему-то не наказывает перебежчиков. Стесняется, что ли? Или руки стали коротки? И расхаживают они, живы-здоровы, книжки строчат. На преданной родине сочинения эти продают и на вырученные деньги неплохо себя чувствуют, интервью дают, улыбаются. Никитий Никитович не согласен с таким положением дел!

Никитий Толика Зюбу найдёт обязательно, этому его давно и неплохо научили. Посмотрит в глаза, послушает вескую аргументацию в защиту предательства и… и приведёт приговор в исполнение, не оглядываясь на Европарламент, мораторий и презумпцию. А потом поедет к жене.

Американская жена Никития Никитовича – женщина необыкновенная. Таких на Среднем Западе можно пересчитать по пальцам правой руки, и столько ещё пальцев останется, что хватит сложить их в большой кукиш и показать всем другим мужикам. Разумеется, за ней будут следить ребята из ЦРУ, и запросто, в открытую к ней не подобраться. Но Никитий кое-что придумал – он изменит внешность. Не так, как это сделали по приезде конторские – на скорую руку, халтурно. Он задумал обновиться кардинально, чтобы комар носу не подточил. Удлинить ноги и руки, подправить осанку, походку, растолстеть, а самое главное, скроить лицо другой расы. Он станет жёлтым, узкоглазым.