– Буду как Арнольд! – проревел он и повернулся к Андрашу, сменив тон. – Ладно, что там с этой мразью, с Вильмошем?

– Крутит хвостом, – ответил Андраш.

Жолтан широко улыбнулся.

– Будет ему под хвост… Разве что очень сильно любит девушку! А? – они рассмеялись.

– Тётя Клара его по чуть-чуть пилит, он уже созрел, – продолжил Жолтан. – Всего ты не увидишь и всей истории этого… студента не узнаешь. Но самое интересное я тебе покажу – Он проехал тяжеленной пятернёй по макушке Андраша. Тот осклабился.

– Кишпешт – наш!

3

Тот, кого называли Вильмошем Ковачем, ждал наступления темноты. С каждой минутой, по мере угасания солнца, он чувствовал изменения, проходящие у него где-то в животе, в сердце, в костных и мышечных тканях – а может быть, в душе? Он знал, что время его пребывания в Будапеште истекает, и имел тому явный знак, посланный силами столь могущественными и древними, что противиться им было просто бессмысленно. Особенно ему.

Утром того холодного ноябрьского дня перепуганная хозяйка сообщила ему, что видела кроваво-красную змею, скрывшуюся в его комнате. Он сделал удивлённое лицо и для виду поискал змею в её присутствии, зная, что ничего не найдёт. Вестник тьмы является только раз.

Тётя Клара смотрела на своего квартиранта всё подозрительнее, и он понимал, что ещё несколько дней —и она попросит его убраться из квартиры. Наверняка, она сообщила в полицию его паспортные данные, и там уже сказали ей, что студент с таким именем в Будапештском университете не числится. Более придирчивая проверка документов выявила бы и то, что фотография в паспорте вклеена взамен настоящей. Впрочем, он не собирался дожидаться, пока его разоблачат, тем более, что ему только что было послано знамение.

Он ещё раз посмотрел на тускнеющее солнце, чьи лучи уже едва пробивались из-за многоквартирных домов, и почувствовал прилив сил. Нет, не совсем сил – с другой стороны, он чувствовал себя слабым и сонливым, будто заболел, – но что-то в нём, сидящее где-то глубоко внутри, становилось всё сильнее. И оно управляло телом, будто против его воли, с поразительной лёгкостью, придавая движениям силу и точность, о которых он и не подозревал.

Квартирант посмотрел на часы. До встречи с Эржбет, наконец-то согласившейся прогуляться с ним вечером, оставалось менее получаса. Эржбет… при мысли о ней его мозг возбуждённо заработал, словно стряхнув дремоту. Она была так похожа на ту, которой уже нет… Он встал и начал нервно прохаживаться по комнате, размышляя о чём-то. То, что ему предстояло совершить, вселяло в его сердце ужас. И всё-таки, глядя Эржбет в глаза и представляя на её месте ту, другую, он не мог отвернуть с выбранного пути.

В конечном счёте, подумал он с горьким цинизмом, наибольшее зло ему предстоит совершить по отношению к самому себе.

Тот, кто называл себя студентом Вильмошем, ещё раз осмотрелся по сторонам и, одев шапку, вышел, зная, что никогда не вернётся за оставшимися вещами.

4

Эржбет, сидя у зеркала, аккуратно красила ресницы. Предстоящие в ближайшее время события не слишком её волновали – всё должно было пройти, как неоднократно проходило ранее. Она заведёт Вильмоша в Старый Кишпешт, на площадь Карая Коша, где старые трёхэтажные дома выстроены из настоящего кирпича, позволит ему взять себя за руку и провести в бар, где на смене у стойки сегодня работает добрый знакомый Жолтана, и дождётся появления Его, самого Золотого Пистолета. Он быстро растолкует провинциальному студенту, что к чему, прижмёт его в тени под аркой – и парень станет их ним.

Она начала наводить тени, думая о Вильмоше. Он был, пожалуй, красив – чёрные волосы и глаза удачно гармонировали с белой кожей на овальном, чуть вытянутом лице. Высокий лоб, прямой, хотя и небольшой, чётко очерченный нос и маленький подбородок дополняли его портрет. Худощавый, среднего роста, он был даже чуть ниже её самой, когда она обувала туфли на каблуках. Умный, воспитанный и учтивый – он буквально во всём был полной противоположностью Жолтану.